Может ли далекое прошлое повлиять на судьбу космической цивилизации? А двух? А целой галактики? Как оказалось, в теории возможно и не такое, главное, чтобы предки оказались не менее храбры, чем потомки. И вот сквозь шторм и вражеские снаряды лучший крейсер Российской империи идет к тому, для чего он предназначен, — к победе, и адмиралу на его мостике предстоит доказать, что русские моряки славны не только выдающимися бородами, но и талантами флотоводцев. Вот только… хватит ли этого?
Крепость «Мир», база военно-космического флота Земной Федерации, дальний космос
Итак, мы проиграли. — Адмирал Титов резко встал с кресла и прошелся по боевой рубке. Пожалуй, его паршивое настроение сейчас выражалось лишь в излишне резких движениях, хотя больше всего адмиралу хотелось молотить кулаками по чему попало и бегать по стенкам, благо низкая, всего в треть стандартной, сила тяжести позволяла. Но — не положено, адмиралам, равно как и генералам, нельзя бегать, ибо в мирное время это вызывает смех, а в военное — панику. Истина старая, но не утратившая своей актуальности, а потому Титов усилием воли заставлял себя при любых обстоятельствах сохранять бесстрастное выражение лица. — У кого-нибудь есть идеи?
Идей, что характерно, не было. Присутствующие в центре управления офицеры более всего напоминали стадо баранов, что в общем-то и немудрено. На заштатную базу редко когда посылают лучших, и в этом смысле крепость «Мир» была классическим примером негативного отбора. Синекура, где дослуживали до пенсии майоры, которые никогда не дорастут до полковников, проштрафившиеся матросы и прочий бесперспективный народ. И если матросов можно было заставить ходить строем, а молодых лейтенантов без перспектив, но с амбициями натаскать до приемлемого уровня постоянными тренировками, то что прикажете делать с заместителем по воспитательной работе, который не просыхает месяцами? Или с главартом, который второй год не может настроить систему управления огнем противометеоритных батарей, в результате чего вместо плотного огневого заслона получается жиденькая, дырявая и перепутанная сеть? Разве что списать их к чертовой матери и дожидаться, когда пришлют других, может быть, еще худших, да вдобавок незнакомых с местными условиями. Вот и приходилось Титову постепенно замыкать все функции на себя, проклиная сутки, в которых всего двадцать четыре часа. А ведь еще надо выкраивать пару часиков, чтобы хоть немного поспать…
Впрочем, и сам адмирал был не без грешка. В его личном деле, и он это прекрасно знал, имелась пометка «неблагонадежен». В общем-то ничего особенного, такими штампами могут похвастаться многие, другое обидно. В отличие от большинства таким украшением личное дело адмирала обзавелось не из-за его скверного характера. В конце концов, среди боевых офицеров ершистых и наглых хватает, они свои погоны заработали в сражениях, и, в отличие от кабинетных деятелей, не боялись ни бога, ни черта. Именно поэтому, кстати, в их среде и возникали частенько разговоры в стиле «И чем же наш адмирал хуже президента, а начальник штаба — премьер-министра?». Впрочем, из стадии разговоров подобное выходило редко, все же служба безопасности ела свой хлеб не зря. И естественно, «неблагонадежен» в подобной ситуации — обычное дело, даже карьере практически не мешает, лишь привлекает к обладателю повышенное внимание спецслужб.
