Кабинет полковника находился на сорок девятом этаже, куда не доходили ни городской шум, ни запах асфальта, ни гарь из выхлопных труб. Словно в раю, честное слово.

Лифт остановился, с мягким шорохом раздвинулась дверь, и я неслышно прошел по толстому пушистому ковру в приемную, отделанную темным дубом. Навстречу мне поднялась девушка.

— Полковник ждет вас, господин Купер, — сказала она. Я улыбнулся ей и постучал в массивную, величественную дверь с серебряной дощечкой, на которой было выгравировано: «Полковник Джордж В. Спленнервиль, президент и главный редактор». Тотчас из-за двери донеслось:

— Да, Мартин, входи!

— Добрый день, полковник, — приветствовал я его, проходя в кабинет.

— Не хотел бы вас разочаровывать, — твердо сказал я, — но, по-моему, это набившая оскомину история, которая время от времени возвращается на экраны: где-то обнаруживается чудовище, пережившее тысячелетия и всемирный потоп, ну и так далее, и все такое прочее. Каждые пять-шесть лет всплывает нечто подобное.

— Нет, Мартин, нет. На этот раз все не так. Должно быть не так.

— Почему?

Вместо ответа он взглянул на письмо. И прежде чем продолжить чтение, внушительно проговорил:

— Луис был великим ученым, а не писателем. Выдумав подобную историю, он мог бы заработать кучу денег… «Речь идет, — прочитал он, снова обратившись к письму, — об очень трудном деле.» — Он внезапно умолк.

Три дня спустя мы прибыли в Белен. Отсюда, согласно указаниям, полученным от полковника еще в Мехико, отправились в Манаус. Еще через неделю на маленьком дребезжащем самолетике добрались до Фоса — крохотного городка на Риу-Негро, окутанного липким туманом, ползущим из джунглей. Отсюда нам предстояло подняться на пароходе по реке до того места, где она впадает в Риу-Аоле, и проследовать дальше до Марагуа — последнего пристанища цивилизации, ее дальнего аванпоста. Б Марагуа нас должен был ожидать вертолет с оснащением экспедиции, с помощью которого нам предстояло отправиться дальше в глубь страны, в сердцевину бесконечных тропических джунглей — в Страну Огромных Следов.

Я сидел за пишущей машинкой в убогой комнате единственной в Фосе крохотной гостиницы. Я заканчивал уже вторую статью, как вдруг вошел Дег, ногой захлопнул за собой дверь, повесил на гвоздь фотоаппарат и молча бросился на кровать.

— Как дела, Дег? — спросил я, повернувшись к нему. Он молчал, уставившись в потолок. Я снова стал стучать на машинке, но вскоре почувствовал, что он смотрит на меня. Не оборачиваясь, я повторил вопрос:

— Что случилось?

Он помедлил с ответом.

Когда я поднялся на палубу, пистолет лежал у меня в заднем кармане брюк и был, естественно, хорошо виден. Первым заметил его капитан и посмотрел на меня прищурившись, сжав потрескавшиеся губы. А Дег невольно воскликнул:

— Боже милостивый, Мартин? Да у вас в кармане…

— Да, Дег. Там мой пистолет П-38.

— А что вы собираетесь с ним делать?

— Ничего. Хочу только продемонстрировать. Я имею право его носить. У меня есть разрешение бразильского правительства.

— Прочь отсюда.

При этих словах, повторенных еще тише, старик вскочил, уронил стул, попятился и, словно умоляя, поднял вверх руки:

— Да, начальник, — проговорил он, — ухожу, немедля ухожу…

Старик, пятясь, ударился спиной о стену, скользнул вдоль нее к двери и исчез. Я заметил в окно, как он убежал в сплошную темень.

— Не обращайте внимания на этого пьяницу.

Эта история началась в 1795 году. Началась в тот день, когда Дэн Мак-Гиннес (шестнадцать лет, никакого желания учиться, страсть к приключениям) оказался на острове Оук, что на Честерском траверсе города Честер (Новая Шотландия, Канада). Остров был необитаем, и Дэн рассчитывал обнаружить в лесу немало непуганой дичи. Он вытащил из воды свое каноэ, взял ружье, банку с порохом и отправился на охоту.

В тот момент он и не подозревал, что охота эта продлится всю жизнь, мало того, не прекратится и после смерти, ибо многие и многие любители приключений пойдут по его следам.

Дэн пошел берегом, держась между каменистым пляжем и лесом. Он готов был в любую минуту вскинуть ружье и выстрелить, как вдруг увидел эту большую серую птицу, недвижно сидевшую на суку старого дуба. Он прицелился, хотел было спустить курок…

И вдруг замер. Замер, да так и стоял в растерянности некоторое время.

Полковник Джордж Спленнервиль указал на одно из двух больших кресел, стоявших в его кабинете у огромного окна:

— Да садись же, Мартин, черт возьми! — проворчал он. — Чего стоишь?

Я и в самом деле остановился на пороге. Получив приглашение, я закрыл тяжелую дубовую дверь и прошел по мягкому голубому ковру. Утонув в кресле, повернулся к Спленнервилю. Он сидел за своим письменным столом и не спеша набивал трубку, явно о чем-то задумавшись. Я заметил, что он набивает в трубку слишком много табака. Это был очень плохой признак — что-то весьма озаботило моего шефа. Спленнервиль взглянул на меня и произнес:

— О нет! — тут же возразил я, вскочив с кресла. — Хватит! Только не это. Оук уже никого больше не интересует, а меня меньше всех. С тех пор, как скончался этот несчастный Роберт Ресталл, написаны сотни статей и…

— Остров Оук.

Спленнервиль занес авторучку над листом бумаги, собираясь записать сумму, названную профессором, но, услышав его ответ, Поднял голову и посмотрел сначала на него, потом на меня, и опять перевел взгляд на ученого.

— Нисколько? — изумился он. Возникла долгая пауза. Я снова ощутил какую-то смутную тревогу.

— Профессор, — обратился я к Брэггсу, — колодец на острове Оук заполнен грязью. Разве не следует очистить его перед тем, как спускаться? Или вы полагаете, что нужно вырыть другой колодец?

Он спокойно посмотрел на меня и отчетливо произнес:

— Нет, я не считаю, что это необходимо, господин Купер.

— Навсегда, — пробормотал Спленнервиль, — утерян навсегда… Этот ваш корсар однако сообщает какие-то сведения: масштаб один к ста и еще что-то в этом роде…

Брэггс покачал головой:

— Без самого блока такие указания ничего не стоят. Только одна-единственная подсказка в его письме полезна: чтобы обнаружить вход, нужно двигаться на запад, «глядя на солнце».

— Прекрасно. Блок утерян, и навсегда, спору нет. Теперь очередь за вами, профессор, не так ли?

Профессор промолчал, а Спленнервиль продолжал, разглядывая послание:

— Слишком мало, это верно, — согласился Спленнервиль, кладя трубку. — Но я думаю, профессор, вы наверняка можете объяснить, почему?

— У меня предельно убедительное объяснение.

— Прилив и отлив? — поинтересовался я.

Брэггс посмотрел на меня, сняв очки.

— Совершенно верно, — согласился он. — Я тоже поначалу исходил из этого предположения. Вода уходит в положенное ей время и открывает берег, какой-то вход… Но не слишком ли это просто, как вы считаете, Мартин?