Вводная глава в историю христианской Церкви заключает в себе ответ на два вопроса: В чем состояло

приготовление человеческого рода к пришествию Иисуса Христа?

И — Каково было

состояние языческого

и иудейского мира ко времени пришествия Иисуса Христа?

Согрешившим прародителям обетование о спасении дано было очень скоро, во время произнесения суда над ними (Бытие, 3 гл.). Однако прошли тысячи лет, прежде чем это спасение явилось во Христе-Спасителе. По апостолу (Гал. 4.4), Сын Божий воплотился только тогда, когда исполнилась «полнота времен», πλήρομα τον χρόνων; для чего потребовался длинный период, отделявший грехопадение от спасения? Спасение не могло быть навязано людям. Невозможно было спасти человека без сознания им нужды во спасении, без желания этого спасения, без деятельного участия во спасении его свободной воли.

В течение всей ветхозаветной истории происходит приготовление человеческого рода ко Христу: в Иудействе приготовлялось спасение для Иудейства, а в язычестве — спасение для человечества. Иудейский народ подготовлялся положительным образом, чрез непосредственное водительство Божие. Языческие же народы были предоставлены самим себе (Ср. Деян. 14:16-17), они оставались вне непосредственного ведения Божия. Они, «ходили в путех своих». Однако не были лишены окончательно милости Бога.

«Ибо, что можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил им»

(Рим. 1.19-20).

«Они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их...»

(Рим. 2:14-15).

Священное Писание называет языческих идолов демонами; но чтобы в язычестве все было только демоническое — этого оно не говорит. Если многие церковные писатели (Тертуллиан, Лактанпий, Арнобий) подчеркивали демоническую, отталкивающую сторону в язычестве, то другие (Св. Иустин, Феофил, Ориген, Климент Александрийский, Василий Великий, Иоанн Златоуст) находили в нем глубокое предчувствие божества, божественного Логоса, рассеивавшего семя, лучи истины.

Еврейский народ подготовлялся чрез обетования и закон (Ср. Рим. 9.4). Обетования были даны Аврааму и семени его о спасении чрез него всех людей. Закон был привнесен после обетования чрез 430 лет (Гал. 3-17) и отнюдь не отменял обетование, а играл при нем служебную роль. Он имел именно

Языческий мир — это маслина дико растущая (ср. Рим. 9:17) — должен был исчерпать свои естественные силы и показать, что может сделать человек, стоя вне непосредственной среды Божественного откровения. Ко времени пришествия Иисуса Христа, языческие народы были объединены под крыльями римского орла не только политическою властью, но и духовною силою в виде эллинизма. Идея могущественного и возвышенного, как её показали особенно восточные народы, — идея эстетически прекрасного, как выразили её греки, идея общественной пользы, права и справедливости, как её развили римляне, — всё это положительные результаты приготовления язычников ко Христу, всё это должно было найти свое освящение в истинно Святом, который мог освятить всех и возвысить всё над земным.

Политическое обозрение

Политическое состояние Иудеи

Иудея под Римским господством

Миросозерцание античного мира

Самым ранним разделением Библии, идущим из времен первенствующей христианской Церкви, было разделение ее на две далеко не равные части, получившие название Ветхого и Нового Завета.

Такое разделение всего состава библейских книг обусловлено было их отношением к главному предмету Библии, т. е. к личности Мессии: те книги, которые были написаны до пришествия Христа и лишь пророчески Его предъизображали, вошли в составь «Ветхого Завета», а те, которые возникли уже после пришествия в мир Спасителя и посвящены истории Его искупительного служения и изложению основ учрежденной Иисусом Христом и Его св. апостолами Церкви, образовали собой «Новый Завет».

Все эти термины, т. е. как самое слово «Завет», так и соединение его с прилагательными «ветхий» и «новый» завет взяты из самой же Библии, в которой они, помимо своего общего смысла, имеют и специальный, в котором употребляем их и мы, говоря об известных библейских книгах.

Слово завет (евр. — «berit», греч. —

diath i ki

, лат. — testamentum), на языке Св. Писания и библейского употребления, прежде всего, значить известное постановление, условие, закон, на котором сходятся две договаривающиеся стороны, а отсюда уже — самый этот договор или союз, а также и внешние знаки, которые служили его удостоверением, скрепой, как бы печатью (testamentum). А так как священные книги, в которых описывался этот завет или союз Бога с человеком, являлись, конечно, одним из лучших средств его удостоверения и закрепления в народной памяти, то на них весьма рано было перенесено также и название «завета». Оно существовало уже в эпоху Моисея, как это видно из 7 ст. 24 гл. кн. Исхода, где прочитанная Моисеем еврейскому народу запись Синайского законодательства названа книгой завета («сёфер хабберит»). Подобные же выражения, обозначающие собой уже не одно Синайское законодательство, а все Моисеево Пятикнижие, встречаются и в последующих ветхозаветных книгах (4 Цар. 23:2, 21; Прем. Сирах. 24:25; 1 Мак. 1:57). Ветхому же Завету принадлежит и первое, еще пророческое указание на «Новый Завет», именно, в известном пророчестве Иеремии: «вот наступят дни, говорит Господь, когда я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет» (Иер. 31:31).

Впоследствии термин Новый Завет неоднократно употреблялся самим Иисусом Христом и святыми Его апостолами для обозначения начавшейся истории искупленного и облагодатствованного человечества (Мат. 24:28; Map. 14:24; Лук. 22:20; 1 Кор. 11:25; 2 Кор. 3:6 и др.).

В Новом Завете всего находятся 27 священных книг: четыре Евангелия, книга Деяний Апостольских, семь соборных посланий, четырнадцать посланий апостола Павла и Апокалипсис ап. Иоанна Богослова. Два Евангелия принадлежать двоим апостолам из числа 12-ти — Матфею и Иоанну, два — сотрудникам апостолов — Марку и Луке. Книга Деяний написана также сотрудником апостола Павла — Лукою. Из семи соборных посланий — пять принадлежат апостолам из числа 12-ти — Петру и Иоанну и два — братьям Господа по плоти, Иакову и Иуде, которые также носили почетное наименование апостолов, хотя и не принадлежали к лику 12-ти. Четырнадцать посланий написаны Павлом, который, хотя был призван и поздно Христом, но тем не мене, как призванный именно Самим Господом к служению, является апостолом в высшем смысле этого слова, совершенно равным по достоинству в Церкви с 12-ю апостолами. Апокалипсис принадлежит апостолу из числа 12-ти Иоанну Богослову.

Таким образом видно, что всех писателей новозаветных книг — восемь. Более всех потрудился в составлении писаний великий учитель языков ап. Павел, который основал много церквей, требовавших от него письменного наставления, которое он и преподавал в своих посланиях. [Некоторые западные богословы высказывают предположение, что настоящий состав новозаветных книг — не полный, что в него не вошли утерянные послания апостола Павла — 3-е к Коринфянам (написанное будто бы в промежуток между 1-м и 2-м посланиями к Коринфянам, к Лаодикийцам, к Филиппийцам (2-е). Но, как будет показано в толковании на послания апостола Павла, те места из посланий этого апостола, на какие ссылаются западные богословы в подтверждение своего предположения, могут быть объяснены и не как указания на утерянные будто бы послания. Притом невозможно допустить, чтобы христианская Церковь, с таким уважением относившаяся к апостолам и в частности к апостолу Павлу, могла совершенно утратить какое либо из апостольских проповеданий].

По содержанию своему священные книги Нового Завета разделяются на 3 разряда: 1) исторические, 2) учительные и 3) пророческие.

Исторические

книги — это четыре Евангелия: Матвея, Марка, Луки и Иоанна и книга Деяний Апостольских. Они дают нам историческое изображение жизни Господа нашего Иисуса Христа (Евангелия) и историческое изображение жизни и деятельности апостолов, распространявших Церковь Христову по всему миру (книга Деяний Апостольских).

Учительные

книги — это Послания Апостольские, представляющие собой письма, написанные апостолами к разным церквам. В этих письмах апостолы разъясняют различные недоумения относительно христианской веры и жизни, возникавшие в церквах, обличают читателей посланий за разные допускаемые ими беспорядки, убеждают их твердо стоять в преданной им христианской вере и разоблачают лжеучителей, смущавших покой первенствующей Церкви. Словом, апостолы выступают в своих посланиях, как учители порученного их попечению стада Христова, будучи притом часто и основателями тех церквей, к коим они обращаются. Последнее имеет место по отношению почти ко всем посланиям ап. Павла.

Пророческая

книга в Новом Завета только одна: Это Апокалипсис ап. Иоанна Богослова. Здесь содержатся различные видения и откровения, каких удостоился этот апостол и в которых предизображена будущая судьба Церкви Христовой до ее прославления, т. е. до открытия на земле царства славы.

Так как предметом содержания Евангелий служит жизнь и учение Самого Основателя нашей веры — Господа Иисуса Христа и так как, несомненно, в Евангелии мы имеем основание для всей нашей веры и жизни, то принято называть четыре Евангелия книгами

законоположительными

. Этим наименованием показывается, что Евангелия имеют для христиан такое же значение, какое имел для евреев Закон Моисеев — Пятикнижие.

Слово «канон»

(kan o n)

первоначально означало «трость», а потом стало употребляться для обозначения того, что должно служить правилом, образцом жизни (напр., Гал. 6:16; 2 Кор. 10:13-16). Отцы Церкви и соборы этим термином обозначили собрание священных богодухновенных писаний. Поэтому канон Нового Завета — есть собрание священных богодухновенных книг Нового Завета в его настоящем виде.

Примечание:

По взгляду некоторых протестантских богословов, новозаветный канон есть нечто случайное. Некоторым писаниям, даже и не апостольским, просто посчастливилось попасть в канон, так как они почему-либо вошли в употребление при богослужении. И самый канон, по представлению большинства протестантских богословов, есть не иное что, как простой каталог или перечень употреблявшихся при богослужении книг. Наоборот, православные богословы видят в каноне не иное что, как переданный апостольскою Церковью последующим поколениям христиан, признанный в то уже время состав священных новозаветных книг. Книги эти, по представлению православных богословов, не всем церквам были известны, может быть потому, что имели или слишком частное назначение (напр., 2-е и 3-е послания ап. Иоанна) или слишком уже общее (послание к Евреям), так что неизвестно было, к какой церкви обратиться за справками относительно имени автора того или другого такого послания. Но несомненно, что это были книги, подлинно принадлежавшие тем лицам, имена которых они на себе носили. Церковь не случайно приняла их в канон, а вполне сознательно, придавая им то значение, какое они в действительности имели.

Чем же руководилась первенствующая Церковь, принимая в канон ту или другую священную новозаветную книгу? Прежде всего, так называемым историческим Преданием. Исследовали, действительно ли та или другая книга получена прямо от Апостола или сотрудника апостольского, и, по строгом исследовании, вносили эту книгу в состав книг богодухновенных. Но при этом обращали также внимание и на то, согласно ли учение, содержащееся в рассматриваемой книге, во-первых, с учением всей Церкви и, во-вторых, с учением того Апостола, имя которого носила на себе эта книга. Это — так называемое догматическое предание. И никогда не бывало, чтобы Церковь, раз признав какую либо книгу каноническою, впоследствии изменяла на нее свой взгляд и исключала её из канона. Если отдельные отцы и учители Церкви и после этого все-таки признавали некоторые новозаветные писания не подлинными, то это был лишь их частный взгляд, который нельзя смешивать с голосом Церкви. Точно также не бывало и того, чтобы Церковь сначала не принимала какой либо книги в канон, а потом включила бы её. Если на некоторые канонические книги и нет указаний в писаниях мужей апостольских (напр., на послание Иуды), то это объясняется тем, что мужам апостольским не было повода цитировать эти книги.

Книги новозаветные нашли себе место в каноне соответственно своей важности и времени своего окончательного признания. На первом месте, естественно, стали четыре Евангелия, за ними — книга Деяний Апостольских и затем Апокалипсис образовал собой заключение канона. Но в отдельных кодексах некоторые книги занимают не то место, какое они занимают у нас теперь. Так, в Синайском кодексе книга Деяний Апостольских стоит после посланий ап. Павла. Греческая Церковь до 4-го века соборные послания поместила после посланий ап. Павла. Самое название «соборные» первоначально носили только 1-е Петра и 1-ое Иоанна и только со времени Евсевия Кесарийского (4 в.) это название стало применяться ко всем семи посланиям. Со времени же Афанасия Александрийского (половина 4-го в.) соборные послания в греческой Церкви заняли их настоящее место. Между тем на западе их по-прежнему помещали после посланий ап. Павла. Даже и Апокалипсис в некоторых кодексах стоит ранее посланий ап. Павла и даже ранее книги Деяний. В частности, и Евангелия идут в разных кодексах в разном порядке. Так, одни, несомненно, ставя на первое место апостолов, помещают Евангелия в таком порядке: Матфея, Иоанна, Марка и Луки, или, придавая особое достоинство Евангелию Иоанна, ставят его на первое место. Другие ставят на последнем месте Евангелие Марка, как самое краткое. Из посланий ап. Павла, кажется, первоначально первое место в канон занимали два к Коринфянам, а последнее — к Римлянам (фрагмент Муратория и Тертуллиан). Со времени же Евсевия первое место заняло послание к Римлянам, — как по своему объему, так и по важности церкви, к которой оно написано, действительно, заслуживающее этого места. В расположении четырех частных посланий (1 Тим., 2 Тим., Тит., Фил.) руководились, очевидно, их объемом, приблизительно одинаковым. Послание к Евреям на востоке ставилось 14-м, а на западе — 10-м в ряду посланий ап. Павла. Понятно, что западная церковь из числа соборных посланий на первом месте поставила послания ап. Петра. Восточная же Церковь, ставя на первое место послание Иакова, вероятно, руководилась перечислением апостолов у ап. Павла (Гал. 2:9).

Выражение «евангелие»

(to evangelion)

в классическом греческом языке употреблялось для обозначения: а) награды, которая дается вестнику радости

(to evangelo);

б) жертвы, закланной по случаю получения какого-либо доброго известия или праздника, совершенного по тому же поводу и в) самой этой доброй вести. В Новом Завете это выражение означает: а) добрую весть о том, что Христос совершил примирение людей с Богом и принес нам величайшие блага — главным образом основал на земле Царство Божие (Матф. 4:23), б) учение Господа Иисуса Христа, проповеданное им Самим и Его апостолами о Нем, как о Царе этого царства, Мессии и Сыне Божием (2 Кор. 4:4), в) всё вообще новозаветное или христианское учение, прежде всего повествование о событиях из жизни Христа, наиболее важных (1 Кор. 15:1-4), а потом и изъяснение значения этих событий (Рим. 1:16). г) Будучи собственно вестью о том, что Бог совершил для нашего спасения и блага, Евангелие в то же время призывает людей к покаянию, вере и изменению своей грешной жизни на лучшую (Марк. 1:15; Филип. 1:27). д) Наконец, выражение «евангелие» употребляется иногда для обозначения самого процесса проповедания христианского учения (Рим. 1:1). Иногда к выражению «евангелие» присоединяется обозначение и его содержания. Встречаются напр., фразы: Евангелие Царства (Матф. 4:23), т. е. радостная весть о Царстве Божием, евангелие мира (Еф. 4:15), т. е. о мире, евангелие спасения (Еф. 1:13), т. е. о спасении и т. д. Иногда следующий за выражением «евангелие» род. пад. означает виновника или источник благой вести (Рим. 1:1; 15:16; 2 Кор. 11:7, 1 Сол. 2:8), или личность проповедника (Рим. 2:16).

До пришествия на землю Сына Божия люди представляли Бога, как всемогущего Творца, грозного Судью, пребывающего в неприступной славе. Иисус Христос дал нам новое понятие о Боге, как о близком нам, милосердном и

любящем Отце

. «Видевший Меня, видел Отца» — говорил Иисус Христос Своим современникам (Ин 14:9). Действительно, весь облик Христа, каждое Его слово и жест были проникнуты бесконечным состраданием к падшему человеку. Он был, как Врач среди больных. Люди чувствовали Его любовь и тысячами тянулись к нему. Никто не слышал отказа, — Христос всем помогал: очищал совесть грешников, исцелял расслабленных и слепых, утешал отчаявшихся, освобождал одержимых дьяволом. Его всемогущему слову подчинялась природа и самая смерть.

Довольно долго сказания о жизни Господа Иисуса Христа передавались только устно. Сам Господь не оставил никаких записей Своих речей и дел. Точно также и 12 апостолов не были рождены писателями; они были люди «некнижные и простые» (Деян. 4:13), хотя и грамотные. Среди христиан апостольского времени также было очень мало

«мудрых по плоти, сильных и благородных»

(1 Кор. 1:26), и для большинства верующих гораздо большее значение имели устные сказания о Христе, чем письменные. Таким образом, апостолы и проповедники или евангелисты «передавали»

(paradidone)

сказания о делах и речах Христа, а верующие «принимали»

(paralamvanin)

, — но, конечно, не механически, только памятью, как это можно сказать об учениках раввинских школ, а всею душой, как бы нечто живое и дающее жизнь. Но скоро этот период устного предания должен был окончиться. С одной стороны христиане должны были почувствовать нужду в письменном изложении евангелия в своих спорах с иудеями, которые, как известно, отрицали действительность чудес Христовых и даже утверждали, что Христос и не объявлял Себя Мессией. Нужно было показать иудеям, что у христиан имеются подлинные сказания о Христе тех лиц, которые или были в числе Его апостолов, или же стояли в ближайшем общении с очевидцами дел Христовых. С другой стороны, нужда в письменном изложении истории Христа стала чувствоваться потому, что поколение первых учеников постепенно вымирало и ряды прямых свидетелей чудес Христовых редели. Требовалось поэтому письменно закрепить отдельные изречения Господа и целые Его речи, а также и рассказы о Нем апостолов. Тогда-то стали появляться то там, то здесь отдельные записи того, что сообщалось в устном предании о Христе. Всего тщательнее записывали те слова Христовы, которые содержали в себе правила жизни христианской, и гораздо свободнее относились к передаче разных событий из жизни Христа, сохраняя только общее их впечатление. Таким образом, одно в этих записях, в силу своей оригинальности, передавалось везде согласно, другое же видоизменялось. О полноте повествования эти первоначальные записи не думали. Даже и наши Евангелия, как видно из заключения евангелия Иоанна (21:25), не намеревались сообщать все речи и дела Христовы. Это видно, между прочим, и из того, что в них не помещено, напр., такое изречение Христа:

По тем же побуждениям, очевидно, возникли и наши канонические Евангелия. Период их появления можно определить примерно лет в тридцать — от 60-го г. до 90-го (последним было Евангелие от Иоанна).

Книги, написанные Евангелистами, стали называться каждое в отдельности Евангелиями, может быть, еще в конце первого столетия, но из церковной письменности мы имеем сведения, что такое наименование всему составу Евангелий стало придаваться только во второй половине второго века. Что касается названий: «Евангелие Матфея», «Евангелие Марка» и т. д., то правильнее эти, очень древние названия с греческого нужно перевести так: «Евангелие по Матфею, «Евангелие по Марку

Примечание:

Все четыре Евангелия согласно повествуют о жизни и учении Христа Спасителя, о Его чудесах, крестных страданиях, смерти и погребении, Его славном воскресении из мертвых и вознесении на небо. Взаимно дополняя и разъясняя друг друга, они представляют собой единую целую книгу, не имеющую никаких противоречий и несогласий в самом главном и основном.

Обычным символом для четырех Евангелий служит таинственная колесница, которую видел пророк

Изекииль

при реке Ховар (Иез. 1:1-28), и которая состояла из четырех существ, напоминавших своим видом человека, льва, тельца и орла. Эти существа, взятые в отдельности, сделались эмблемами для евангелистов. Христианское искусство, начиная с 5-го века, изображает Матфея с

человеком

или ангелом, Марка со

львом

, Луку с

тельцом

, Иоанна с

орлом

.

Кроме наших четырех Евангелий, в первые века известно было до 50-ти других писаний, называвших себя также «евангелиями» и приписывавших себе апостольское происхождение. Церковь отнесла их к списку «апокрифических» — то есть, недостоверных, отвергнутых книг. Эти книги содержат в себе искаженные и сомнительные повествования. К таким апокрифическим евангелиям относятся «Первоевангелие Иакова», «История Иосифа плотника», «Евангелие Фомы», «Евангелие Никодима» и другие. В них, между прочим, впервые записаны легенды, относящиеся к детству Господа Иисуса Христа.

Из четырех Евангелий содержание первых трех — от Матфея, Марка и Луки — во многом совпадает, близко друг к другу, как по самому повествовательному материалу, так и по форме изложения; четвертое же Евангелие от Иоанна в этом отношении стоит особняком, значительно отличаясь от первых трех, как излагаемым в нем материалом, так и самим стилем, формой изложения.

В связи с этим первые три Евангелия принято называть «Синоптическими», от греческого слова «синопсис», что значит: «изложение в одном общем образе». Но хотя первые три Евангелия весьма близки между собой и по плану и по содержанию, в каждом из них есть, однако, и свои особенности.

Синоптические Евангелия повествуют почти исключительно о деятельности Господа Иисуса Христа в Галилее, святой Иоанн — в Иудее. Синоптики рассказывают, главным образом, о чудесах, притчах и внешних событиях в жизни Господа, ап. Иоанн ведет рассуждения о глубочайшем ее смысле, приводит речи Господа о возвышенных предметах веры.

При всем различии между Евангелиями, в них нет внутренних противоречий; при внимательном чтении легко найти ясные признаки согласия между синоптиками и святым Иоанном. Так, св. Иоанн мало рассказывает о галилейском служении Господа, но он, несомненно, знает о неоднократном продолжительном пребывании Его в Галилее; синоптики ничего не передают о ранней деятельности Господа в Иудее и самом Иерусалиме, но намеки на эту деятельность часто у них встречаются. Так, и по их свидетельству, у Господа были в Иерусалиме друзья, ученики и приверженцы, как напр., владелец горницы, где происходила Тайная Вечеря, и Иосиф Аримафейский. Особенно важны в этом отношении слова, приводимые синоптиками: «Иерусалим! Иерусалим! Как часто хотел Я собрать твоих детей», — выражение явно предполагающее многократное пребывание Господа в Иерусалиме.

Основная разница между синоптиками и св. Иоанном заключается в записанных ими беседах Господа. У синоптиков эти беседы весьма просты, легко доступны пониманию; у Иоанна — они глубоки, таинственны, часто трудны для понимания, как будто предназначены не для толпы, а для какого-то более тесного круга слушателей. Но это так и есть: синоптики приводят речи Господа, обращенные к галилеянам, людям простым и невежественным, Иоанн передает, главным образом, речи Господа, обращенные к иудеям, книжникам и фарисеям, людям, искушенным в знании Моисеева закона, более-менее высоко стоявшим на ступенях тогдашней образованности. Кроме того, у Иоанна, как мы увидим дальше, особая цель — возможно полнее и глубже раскрыть учение об Иисусе Христе, как о Сыне Божием, а эта тема, конечно, гораздо более трудная для понимания, чем столь понятные, легко доступные пониманию притчи синоптиков. Но и тут нет между синоптиками и Иоанном большого расхождения. Если синоптики выставляют более человеческую сторону Христа, а Иоанн, по преимуществу — божественную, то это еще не значит, что у синоптиков совсем отсутствует божественная сторона или у Иоанна — человеческая. Сын Человеческий у синоптиков есть также и Сын Божий, которому дана всякая власть на небе и на земле. Равным образом, Сын Божий у Иоанна есть также и истинный человек, Который принимает приглашение на брачный пир, дружески беседует с Марфой и Марией и плачет над гробом Своего друга Лазаря.

Православное учение о боговдохновенности книг Священного Писания всегда держалось того взгляда, что, вдохновляя священных писателей, сообщая им и мысль и слово, Дух Святой не стеснял их собственного ума и характера. Наитие Св. Духа не подавляло собой духа человеческого, а только очищало и возвышало его над своими обыкновенными границами. Поэтому, представляя собой единое целое в изложении Божественной истины, Евангелия различаются между собой в зависимости от личных свойств характера каждого из Евангелистов. Различаются построением речи, слогом, некоторыми особенными выражениями; различаются они между собой и вследствие обстоятельств и условий, при которых были написаны и в зависимости от цели, которую ставил себе каждый из четырех Евангелистов.

Поэтому для лучшего истолкования и понимания Евангелия, нам необходимо ближе познакомиться с личностью, характером и жизнью каждого из четырех Евангелистов и обстоятельствами, при которых каждое из четырех Евангелий было написано.

Нагорная Проповедь Спасителя замечательна тем, что в ней как бы сгущено все Евангелие, собрано все то главное, что необходимо знать и делать христианину. Эту проповедь записал Святой Евангелист Матфей, по-видимому, полностью, с 5-й по 7-ю главы своего Евангелия, а Евангелист Лука в 6-й главе своего Евангелия приводит из этой проповеди только некоторые части. Господь произнес Нагорную Проповедь на невысокой горе, находящейся на северном берегу Галилейского озера около города Капернаума, в первый год Своего общественного служения.

Начинается Нагорная Проповедь девятью Заповедями Блаженства, в которых изложен Новозаветный закон духовного возрождения. Потом в ней говорится о благотворном влиянии христиан на окружающее общество и о том, что учение Христово не отменяет, но дополняет ветхозаветные заповеди. Здесь Господь учит преодолевать чувство злобы, быть целомудренными, верными своему слову, прощать всех, любить даже своих врагов и стремиться к совершенству.

В следующей части Своей проповеди Спаситель учит о необходимости стремиться к истинной праведности, которая находится в сердце у человека, в отличие от иудейской показной праведности. В качестве примера Господь объясняет, как надо оказывать милостыню, молиться и поститься, чтобы угодить Богу. Далее призывает к нестяжанию и надежде на Бога.

В последней части Нагорной Проповеди Господь учит не осуждать ближних, охранять святыню от поругания, быть постоянными в добрых делах. В заключение Господь показывает разницу между широким и узким путем, предостерегает против лжепророков и объясняет, как следует укрепить себя для преодоления неизбежных в жизни испытаний.

Господь Иисус Христос так характеризовал учение, которое Он от Своего Небесного Отца принес людям:

Начинается Нагорная Проповедь девятью Заповедями Блаженства. Эти заповеди дополняют ветхозаветные Десять Заповедей, данные Моисею на горе Синай. Ветхозаветные заповеди говорят о том, чего

нельзя

делать, в них дышит дух строгости. Новозаветные, напротив, говорят о том, что

надо

делать и в них дышит

любовь

. Древние Десять Заповедей были написаны на каменных плитах (скрижалях) и усваивались внешним изучением. Новозаветные же пишутся Духом Святым на самих скрижалях верующих сердец. Вот текст этих бессмертных заповедей.

(Мт. 5:1-12).

(Мт. 5:13-16).

Закончив заповеди Блаженства предупреждением о возможных гонениях за веру, Христос далее словами:

«Вы соль земли ... вы свет мира»

показывает, как дороги Ему и как ценны для мира истинные христиане. В древности соль дорого стоила, и иногда ею пользовались вместо денег. Не имея холодильников, соль употребляли для предохранения пищи от порчи. Христиане, подобно соли, удерживают общество от нравственного разложения. Они — его оздоровляющее начало.

(Мат. 5:17-20).

Последующая часть Нагорной Проповеди, которая идет до конца 5-й главы Евангелия от Матфея, посвящена выяснению, что такое истинная любовь. Для ясности, Господь сравнивает Свое учение с существующими у евреев религиозными взглядами. Евреи, привыкшие слышать из уст своих законоучителей обстоятельные рассуждения об обрядах и обычаях, могли подумать, что Иисус Христос им проповедует совсем новое учение, вразрез с законом Моисея. Господь Иисус Христос объясняет в дальнейшей части Своей Нагорной Проповеди, что Он проповедует не новое учение, но раскрывает им

более глубокий смысл

уже известных им заповедей.

(Мт. 6:1-8).

Господь хочет, чтобы человек делал добро бескорыстно — из желания угодить Богу или помочь ближнему, а не ради выгоды и похвалы. Господь хочет, чтобы намерение человека было так же безупречно, как его слова и поступки. Во времена земной жизни Спасителя

добродетель была в почете

, и евреи нередко соревновались между собой, кто чаще и дольше молится, кто строже постится, кто более щедро раздает милостыню. В этом соревновании у них порой, в особенности в среде книжников и фарисеев, добрые дела превращались в средство для снискания похвал. Такой утилитарный подход к религии приводил к лицемерию и ханжеству. От доброго дела оставалась только видимость, — одна скорлупа, без содержания. Господь предостерегает Своих последователей от показного благочестия, рассчитанного «на экспорт», и призывает угождать Богу от чистого сердца.