Катя Царева нервничала. Внешне девушка выглядела почти спокойной, но горевшие ярким румянцем щеки выдавали волнение. Еще бы! Сегодня она впервые участвовала в большом показе новой коллекции одежды "Весна – лето 2000". Все произошло так внезапно, что Катя до сих пор не могла опомниться. Дело решилось в один день…

Приятную новость Кате принесла позавчера поздно вечером подруга Царевой – Наташа Богданова, ведущая манекенщица Дома моды "Подмосковье".

– Все, вопрос, считай, решен! – выпалила она с порога и, не снимая шубки, кинулась тормошить Катерину.

Наташины пышные темно-каштановые волосы, рассыпавшиеся по плечам, распространяли едва уловимый аромат духов, который смешался с запахом свежего февральского морозца. Она встряхнула головой, но одна непослушная прядь упала на лоб, где блестели капельки от растаявших снежинок.

– Наташка! – только и смогла вначале выговорить ахнувшая Катя. И опустилась на диван.

Демонстрационный зал находился на четвертом этаже. Его реконструкция началась еще при Фуфлыгиной, но не была завершена. Пономаревой малыми средствами удалось привести помещение в более-менее божеский вид. На большее она пока не замахивалась, выжидая, чтобы определиться – как пойдут дела.

Подиум – возвышение, по которому на просмотрах дефилируют модели, – широким языком рассекал зал на две почти равные части. Раньше иностранное слово «подиум» практически не употребляли; в среде модельеров, закройщиц и манекенщиц бытовало простое и понятное словечко – «язык»: "выйти на язык", "пройтись по языку", "свалиться с языка".

Многие недавно созданные Дома моды вообще отказались от возведения подиумов – демонстрация моделей происходила непосредственно в зале. Пономарева же отличалась некоторой консервативно-стью. При проведении ремонта проще было снести «язык», чем его восстанавливать, но Нина Ивановна все же пошла на дополнительные затраты. Работницы Дома моды «Подмосковье», прослышав о реконструкции, недоверчиво качали головой: какой еще демонстрационный зал, когда заказчиков днем с огнем искать приходится? Ввалит денежки в перестройку, – один уже доперестраивался, страну развалил! – а потом лапу соси? Зарабатываем, мол, помаленьку, и на том спасибо.

Пономарева никого не слушала, она решила вести дело с размахом. Другие могут, а она чем хуже? Народ признавал ее организаторские способности, однако не верил в пономаревский талант модельера. Нина Ивановна это прекрасно знала. И ухмылялась. На руках у нее имелся такой козырь, с которым можно пускаться в любую рискованную игру. Но не всем об этом следовало знать.

Нет, от подиума отказываться ни в коем случае нельзя. Все ведущие столичные Дома моды имеют подиумы, а про Запад и говорить нечего. При большом сезонном показе без специально оборудованного демонстрационного зала не обойтись. Модель, дефилирующая по подиуму, хорошо видна из всех уголков зала: она возвышается над толпой, позволяя себя рассмотреть, как актрису на сцене. Другое дело, если речь идет о показе небольшой коллекции моделей.

Окончив школу, Катя попробовала поступить в педагогический университет, но недобрала баллов. Она не сильно расстроилась, потому что в общем-то никогда не хотела быть педагогом – больше по привычке уступала настояниям матери, чем прислушивалась к собственным желаниям.

Мать, Мария Александровна, воспользовавшись какими-то знакомствами, устроила дочь учетчицей в контору опытного цеха номер один, при конструктор-ском бюро кабельной промышленности.

– Посидишь, – говорила мать, – осмотришься, – у них свой техникум есть. Глядишь, и поступать туда надумаешь.

Катя просидела в конторе ровно два месяца, после чего сказала сама себе: хватит!

Все это было очень далеко от того, о чем она мечтала. Самая молодая в конторе (ей тогда еще и восемнадцати не исполнилось), она никак не вписывалась в слаженный и спетый коллектив. Зарплату, хоть и небольшую, платили исправно, и народ в конторе регулярно праздновал это событие.

Состояние Наташи пугало Катю. Богданова то порывалась куда-то бежать, то замирала на месте, бормоча бессвязные слова. Катя с трудом раздела и уложила ее на диван. Она всерьез стала опасаться за рассудок подруги.

– Тебе надо успокоиться, – приговаривала Катя.

Наташа мотала головой и не понимала, что ей говорили.

– Наташенька, ты слышишь меня? – Катя мокрым полотенцем пыталась стереть грязь с ее лица. – Успокойся…

Откинув спутанные волосы, Катя увидела, что у Наташи недостает одной сережки, той самой сережки – подковки с изумрудной капелькой и бриллиантами, – которая была на ней сегодня во время показа моделей.

– Богданова заболела? – Круглые глаза Пономаревой уставились на Цареву.

Катя почувствовала себя неуютно от ее пронзительного взгляда. Она мгновенно вспомнила о прозвище Нины Ивановны… И вправду Сова. И взгляд неприятный, немигающий.

– А что с ней такое случилось? – резко спросила Пономарева.

С ума сойдешь с этими девчонками! Коллекция одежды "Весна – лето 2000" понравилась, демонстрация прошла на ура, на этой неделе предстоит три показа, только успевай поворачиваться – и на тебе!.. Какое дело девчонкам до инвесторов, динамики средств, освоения рынка, притока рекламы, бизнес-плана? Обо всем этом должна думать она, Пономарева. А эти профурсетки, только успев пройти пару раз по подиуму, тут же обзаводятся бойфрендами и начинают корчить из себя незнамо что: ах, заболело, ах, кольнуло!.. Переутомились они, видите ли. Шампанское хлестать небось не устают. От водочки тоже не отказываются. Иной раз почище любого мужика надерутся. Только у нее ничего не болит – тащит на себе воз, как ломовая лошадь. Ни с чем не считаешься, а эти… Болеешь, не тянешь – уйди, дай место другим!

Нина Ивановна прищурила глаза и уже готова была разразиться бранью, но вовремя спохватилась. Богданова никогда раньше ее не подводила.

Дом моды «Подмосковье» гудел, как растревоженный улей. Шутка ли – ведущая манекенщица свела счеты с жизнью! Достоверные сведения об этом событии обрастали самыми невероятными слухами…

– Ты слыхала новость? – встретив утром Катерину, сразу спросила Тамара. (В ее темных глазах стояли слезы.) И, не дожидаясь ответа, добавила:

– Жалко Наташку. Чего ей не хватало? Говорят, сама себя из пистолета…

Катя непонимающе уставилась на нее. "Почему сама? Что ты несешь?" – хотела закричать она. Но вовремя прикусила язык.

– Тут такое творится! – продолжала Тамара. – Говорят, дня три назад она пристрелила своего любовника Линькова, а потом сама… Ну дела! – Лицо "царицы Тамары" горело от возбуждения. Всегда такая спокойная, сейчас она даже размахивала руками.

Илья Садчиков от злобы так шарахнул дверью подъезда, что его любимый курцхаар по кличке Герцог, которого он вел на прогулку, присел от неожиданности.

– Сволочь! – негромко прошипел Илья. И, заметив недоуменный собачий взгляд, скривился. – Да не ты, Герцог, сволочь, а братец мой.

Он отстегнул поводок и приказал:

– Иди погуляй.

Герцог, отпущенный на свободу, радостно взлаял и помчался к скверу, где обычно хозяева выгуливали домашних питомцев.

– Катерина! – Голос Кудрявцевой прозвучал громко, начальственно. – Не в службу, а в дружбу. Сходи в кладовку, там сейчас у Варвары Зоя должна быть, главный бухгалтер. Попроси обеих срочно подняться к Нине Ивановне. А то я уже с ног сбилась – подошвы гудят…

Всем своим видом Зинаида выражала крайнюю занятость и переутомление. Она, дескать, работает с утра до ночи, а эти девицы… Не работа – удовольствие: ходят себе по подиуму, красуются, да еще и деньги за это получают.

– Хорошо, – согласилась, хоть и с удивлением, Катя. – Схожу.

У Кудрявцевой, подумала она, все вокруг дурака валяют, одна она за всех пашет.

– Только быстро, быстро! – прокричала ей вслед Зинка.

– Уходить… – шептала Катя сама себе на улице. – А куда уходить-то? – Она вернулась мысленно к одному давнему разговору с Наташей.

– Есть модельные агентства, – говорила та, – только можно в такое дерьмо вляпаться, что мало не покажется. У нас работала одна девица, вот она как раз нашла работу по такому объявлению.

– И что с ней стало? – спросила тогда Катя.

– Не знаю, надо будет узнать у девчонок. Я не поддерживала с ней отношений.

– А ты не собираешься поменять работу?

Недавно вышедший в свет последний номер журнала "Магия моды" пользовался огромным успехом. Элла Борисовна планировала дать дополнительный тираж: на этом можно неплохо заработать… Она смотрела на обложку. Лицо Натальи Богдановой притягивало взгляд. "Жаль девчонку, жаль!" – Хрусталева вздохнула и отложила журнал в сторону.

Большое цветное фото Натальи она повесила на стену в гостиной собственной квартиры – там, где занимали центральное место фотографии десяти самых богатых моделей мира (по данным за прошлый год). Они размещались на стене в порядке возрастания заработанного капитала. Домашнюю выставку Хрусталева устроила таким образом, чтобы легко можно было заменить одну фотографию на другую.

Первое место по праву занимала Элль Макферсон; ее доход составил 40,3 миллиона доллларов. Мускулистая фигура без единой капли жира напоминала тело гладиатора. Открытый купальник; насупленные брови, хмурый взгляд – в лице супермодели ни капли очарования.

За Макферсон следовали: Синди Кроуфорд – 37,7 миллиона долларов, Клаудиа Шиффер – 36 мил-лионов долларов.

Хрусталева слышала, как в одном интервью кто-то сказал, что если взглянуть на Шиффер без грима, то оторопь возьмет. На имевшейся у Эллы Борисовны фотографии Клаудиа тоже не производила впечатления сверхъестественной красавицы.