Что говорил Адольф Гитлер о нацистской культуре? Его идеи широко представлены в документах, приведенных в этой книге, поскольку он сохранял лидерство на всех этапах деятельности Третьего рейха. Поэтому, прежде чем начать исследование, следует ознакомиться с основными его высказываниями. Гитлер писал и выступал много, и то, что он сказал по вопросам культуры, составило бы несколько томов. Поэтому данная небольшая подборка документов преследует цель выразить его собственными словами направленность его мыслей.

В первую группу вошли высказывания из книги «Майн кампф». У нас есть две причины обращаться только к опубликованным материалам. Чтение этой книги предписывалось в школах да и во многих организациях Третьего рейха. Это — во-первых. А во-вторых, в выступлениях нацистских лидеров, а также во многих статьях и книгах содержание «Майн кампф» передавалось и цитировалось с большой точностью. Гитлер не менял своего мировоззрения с того момента, как начал движение к власти, и нацистская культура постоянно отражалась в его идеологии. «Майн кампф» все равно имела бы успех, если бы и не читалась специально, так как ее содержание распространялось в народе всеми возможными средствами.

Гитлер надиктовал книгу своему заместителю Рудольфу Гессу в период с июля по декабрь 1924 года, когда они находились в заключении в Ландсбергской тюрьме в Баварии после неудачного путча, проведенного нацистами 8 и 9 ноября 1923 года. Сначала Гитлер намеревался написать свою биографию, но затем решил объединить историю своей жизни с национал-социалистским мировоззрением и партийными вопросами. Для изменения его первоначального замысла была веская причина: книга, в которой он соединял свою личность с нацистской партией, должна была обеспечить ему лидерство в партии после освобождения из тюрьмы. Возгласам, весьма часто звучавшим в Третьем рейхе: «Гитлер — это Германия, а Германия — это Гитлер», предшествовал другой: «Гитлер — это партия». Хотя и прошло несколько лет, прежде чем он по выходе из Ландсберга восстановил и укрепил свое доминирующее положение, помощь ему, несомненно, оказала «Майн кампф». Как бы то ни было, книга преследовала не только политическую цель, она отражала его взгляды.

Эти взгляды исходили из примата мировоззрения, которое предопределяло судьбу человека. Сила идеи была решающим моментом, о чем Гитлер заявил в одном из своих выступлений, сославшись на опыт войны. Идеализм противостоит материализму, который он отождествлял с марксистским учением, «заразившим» буржуазию. Его собственное мировоззрение было якобы чисто народным, основанным на фундаментальном расовом принципе. Расизм и является основой всей культуры. Поэтому государство в конечном итоге представляет собой только средство сохранения расы. Эта концепция через десять лет стала законом в Третьем рейхе. Расистские идеи объединялись с понятием аристократии. Гитлер подчеркивал роль великих личностей, которые делали историю, подводя и под них расистскую основу, поскольку, мол, личная этика базировалась только на этом жизненно важном факторе. Культура в связи с этим объявлялась исключительным достижением арийцев.

Поскольку культура является выражением идеала, материализм не может создавать культуру. Материализм овладел буржуазией из-за влияния марксизма и вмешательства евреев. Они-то и есть истинные враги германского мировоззрения, поэтому и обращение с ними должно быть жестоким. Евреи не могут создавать культуру, олицетворяя собой все дурное и зловещее, и тем самым провоцируют арийцев на борьбу против них. Они признают только свою расу. Поэтому Гитлер, перефразируя слова Гёте, называл евреев силой, стремящейся ко злу.

До сих пор значению силы идеалов и их оценке уделялось слишком мало внимания. Тем, кто ныне относится к этому пренебрежительно, я хотел бы напомнить, особенно если они сами были солдатами, о героической эпохе, когда поступками людей управляли идейные мотивы. То, что заставляло тогда людей умирать, не было связано с хлебом насущным, а было замешано на их любви к своей стране, на осознании ее величия, на чувстве гордости за нацию. И только после того, как немцы повернулись спиной к этим идеалам, следуя материальным обещаниям революции, и сменили винтовки на рюкзаки, они попали вместо земного рая в чистилище, встретив пренебрежение и нужду.

В связи с этим возникает еще большая необходимость противопоставления бытия материальной республик и вере в идеальный рейх.

Марксистская доктрина представляет собой краткую духовную выжимку из взгляда на жизнь, считающегося ныне вполне обоснованным. Поэтому борьба так называемого буржуазного мира против марксизма нереальна и даже нелепа, так как этот буржуазный мир пронизан всевозможными развращенными элементами и преклоняется перед взглядом на жизнь, который отличается от марксистского только степенью личной убежденности. Буржуазный мир стал, по существу, марксистским, сохраняя лишь веру в возможность доминирования определенных человеческих групп (буржуазии), тогда как марксизм планирует последовательную передачу мира в руки евреев.

18 июля 1937 года Гитлер выступил с речью на открытии Дома германской культуры в Мюнхене, который должен был заменить прежний Стеклянный дворец. В результате краха Германии после войны, отметил он, возник общий экономический упадок, многие люди перестали интересоваться политикой и не обращали никакого внимания на упадок культуры. Наступила эра пустой фразеологии и лозунгов. В сфере экономики нищета, страдания людей и безработица лишали эти фразы их силы. В политической же сфере фразы о «международной солидарности» имели больший успех, маскируя наличие политического коллапса. Однако с течением времени несостоятельность парламентско-демократической формы правления, скопированной на Западе, который, невзирая на эту демократическую форму, продолжал вымогать у Германии все, что у нее еще оставалось, провалила распространителей этих фраз. Наиболее долго подобная фразеология оставалась эффективной в области культуры, но и там все окончилось полным крахом, исходя из характера самой культуры, хотя влияние евреев в ней было преобладающим, а контроль над прессой давал им возможность запугивать тех, кто осмеливался выступать за «нормальную и здоровую интеллигентность и человеческие инстинкты». Искусство было объявлено «международным опытом», в связи с чем понимание его тесной связи с народом не допускалось. Заявлялось, что таких понятий, как народное искусство, а точнее говоря, расовое, вообще не существует: было, мол, только искусство определенного периода. Оказывалось, что не греки создали искусство Греции, не римляне — искусство Рима и так далее, а были лишь некие периоды, которые и определяли характер искусства. Следовательно, искусство было «феноменом, определявшимся временем». Так что ныне нет ни немецкого, ни французского искусства, а только — «современное искусство». Искусство тем самым сводилось до уровня моды на одежду под лозунгом: «Каждый год — что-нибудь новое» — импрессионизм, футуризм, кубизм, может быть, даже и дадаизм. Такие утверждения можно было бы принять за комичные, если бы это не было столь трагично.

В результате в оценке искусства возникла неопределенность и замалчивание тех, кто протестовал против культурного большевизма, так как пресса продолжала отравлять наше здоровое восприятие искусства. И так же как по требованиям моды человек должен надевать «модернистское» платье, несмотря на то, красиво это или нет, великие мастера прошлого были подвергнуты порицаниям. Однако истинное искусство было и остается вечным, оно не следует законам сезонной моды: его эффективность исходит из откровений, заложенных в глубине человеческой натуры, что и наследуется следующими поколениями. Те, кто не в состоянии создать что-либо вечное, не могут говорить о вечности. А ведь они стремятся приглушить блеск гигантов, которые из прошлого дотягиваются до будущего, чтобы высечь из наших современников искры пламени. И на сегодняшний день имеются плохие художники-мазилки, представляющие собой продукцию-однодневку: вчера их еще не было, сегодня они модны, а завтра — устареют. Еврейское утверждение, что искусство связано с каким-то определенным периодом, для таких художников просто находка: их творения могут считаться искусством сегодняшнего дня, искусством так называемой малой формы и содержания. К тому же они нетерпимы к мастерам прошлого и соперникам настоящего. Это, по сути дела, настоящий заговор бездарности и посредственности против прекрасных работ любого времени. Новые богачи, не разбирающиеся в прекрасном, прислушиваются к мнению этих дельцов от искусства. Современные творения сложны для понимания, а следовательно, и ценны: ведь никто не хочет прослыть человеком, не имеющим никакого понятия и не разбирающимся в искусстве. А коль скоро находятся люди, ничего не понимающие в искусстве, и к ним добавляются еще и другие такие же, то они станут восхищаться непонятным.

Это «модернистское искусство» национал-социализм намерен заменить «германским» вечным искусством. Дом германского искусства предназначен для искусства немецкого народа, а не какого-то международного искусства.

«Народ представляет собой константу в непрерывном потоке явлений. Будучи постоянным и неизменным, он определяет характер искусства, которое, в свою очередь, становится перманентным. Поэтому не может быть никакого стандарта вчерашнего или сегодняшнего дня, модернистского или немодернистского характера. Определяющим должен быть стандарт «ценные» или «ничего не стоящие», «вечные» или «скоропреходящие» творения. Поэтому, говоря о германском искусстве, я считаю, что единственный стандарт для него — немецкий народ с его характером и жизнью, чувствами, эмоциями и эволюцией».

Национал-социалистская революция отражает как динамику движения, так и ее «ручной характер», обращенные к традициям и чувствам. Предлагаемые документы иллюстрируют двойной характер движения. Силу и боевой дух нацистов еще до их прихода к власти символизировала СА. Сформированные в 1921 году с целью защиты нацистских митингов и собраний штурмовые отряды вскоре втянулись в драки с представителями левого крыла и лицами, лояльными республике. По прошествии некоторого времени они стали даже сами провоцировать «противников», вызывая их на драку, и маршировать по улицам с песнями триумфа и ненависти. Членами СА были в основном молодые люди, набранные из числа безработных и мало заинтересованные в длительных разбирательствах, им были необходимы немедленные и решительные перемены. К 1933 году в рядах СА насчитывалось около 300 тысяч человек. Большинство их лидеров были выходцами из солдат и офицеров, не желавших демобилизоваться. Надев коричневую униформу, они пропагандировали свой «военный опыт», который никак не хотели забывать.

Эрнст Рём, ставший начальником штаба СА в 1930 году, был одним из них. Он похвалялся своим боевым опытом, не задумываясь о долгосрочных целях и задачах, которые вынашивал Гитлер. Неудивительно, что СА постоянно нарушала партийную дисциплину. Захват нацистами власти высветил противника, с которым надо было драться на митингах и на улицах. Однако, поскольку борьба за власть ушла в прошлое, необходимость в СА отпала. 30 июня 1934 года Гитлер решил взять эту организацию под свой жесткий контроль. Эрнст Рём и некоторые другие лидеры СА были расстреляны в «ночь длинных ножей»

[8]

. В результате СА утратила свою былую силу, а нацистские лидеры воспользовались оказией и поспешили расправиться с личными врагами. С этого момента СА играла в Третьем рейхе незначительную роль. Однако, если ее время в политическом плане ушло, ее бои с врагами в период, когда нацисты рвались к власти, остались в памяти и были идеализированы. Поскольку нацисты торжествовали свою победу, возникла необходимость создания мифа о возникновении Третьего рейха. Следует вместе с тем иметь в виду, что жестокие схватки происходили на самом деле.

Фридрих Иоахим Клен описывает, как одно из подразделений СА успешно защищало нацистский митинг, несмотря на противодействие со стороны регулярной полиции и рейхсбаннеровцев — членов организации по поддержке республиканского правительства. Инцидент имел место в сентябре 1932 года после неудачной попытки правительства запретить СА (13 апреля и 14 июня). В ответ по всей Германии прокатилась волна террора СА. Ограничительные меры, описанные в приведенном отрывке, отражают усилия местных властей, направленные против запугивания населения гитлеровскими штурмовыми отрядами. Такие меры были просто необходимы в связи с приближением ноябрьских выборов, поскольку СА удвоила свою активность. Гитлер потерял голоса избирателей на недавних выборах в рейхстаг, и теперь штурмовые отряды старались всеми мерами поддержать стремление фюрера ступить на легальную дорогу, ведущую к власти.

Будучи пропагандистом СА и, скорее всего, командиром одного из ее отрядов, Фридрих Клен идеализирует упомянутый инцидент.

Радикальный дух, царивший в СА, проиллюстрирован также и Куртом Масманом, описавшим драку на нацистском сборище. Масман выступал в качестве лидера движения «Сила в радости», организованного Немецким трудовым фронтом в южном Ганновере и Брунсвиле. Командир штурмовиков, «медведь», которого он описывает, представляет собой идеальный тип штурмовика — неотесанного мужика, выходца из простого народа, честного и физически сильного.

Сентябрь 1932 года! Старая система еще всевластна, важные персоны держат себя с большим достоинством, восседая в своих кабинетах, полиция полностью контролирует положение. И мы еще не выдвигаем лучших из нас на передний план. Пока мы хотим, чтобы республиканские деятели почувствовали шаткость своих позиций, и вместе с тем показать, с какой глубокой верой мы ждем наступления новой эры — эры Адольфа Гитлера.

Подразделения СА пока занимают выжидательные позиции. Но вот однажды мы были собраны на митинг в зале заседаний в своей провинциальной столице.

Нам было запрещено направляться туда сомкнутыми колоннами. Стоило собраться группке из четырех-пяти человек, шедших к месту сбора, тут же на патрульной машине появлялась полиция, которая без предупреждения пускала в ход резиновые дубинки.

Пение было запрещено.

Однажды мы проводили митинг в рабочем предместье. Мы — это студенты-национал-социалисты.

Зал заседаний был небольшой. Одно из подразделений СА было выделено для его охраны. В девять тридцать ожидался подход еще одного подразделения СА для предупреждения нападок со стороны коммунистов.

В восемь часов гигант Ширмер, который должен был выступать, засучил рукава рубашки и с довольным видом поплевал на ладони размером с добрую сковородку. Он три года прожил в России и был знаком с тамошними порядками. Возвратившись в Германию, стал национал-социалистом, как говорится, до мозга костей, из тех, кто вгонял буржуазию в дрожь словом «социализм» в разговоре о национал-социализме. Он был отличным парнем! Человеком, которому можно было доверить все свои деньги и который скорее умер бы от голода, чем истратил из них хотя бы пфенниг.

Рассказывали, что он был даже представлен фюреру. Рослый, неуклюжий малый, никогда обычно не лезший в карман за словом, стоял перед ним в оцепенении, тер кулачищем глаза, а потом промямлил: «Добро… Адольф Гитлер…» — и пожал ему руку. И тут же, придя в себя, густо покраснел, выпрямился во весь свой рост, отсалютовал и отошел строевым шагом с широкой улыбкой на лице…

Но вот он прошел сквозь гомонящую толпу и уселся напротив трибуны.

«Семья…» — начал говорить Вернике, не зная, что сказать дальше. «Если присутствующие сейчас начнут смеяться, — думал он, — тогда я отойду от этой темы. Ведь мне же нечего сказать по этому вопросу». Все смотрели на него. На лице лидера штурмовиков застыло холодное выражение гнева и презрения. Эти прошедшие в молчании минуты, казалось, напрягли нервы до предела, стуча молоточками в висках.

— Семья нас не касается, — прозвучал голос из аудитории, дойдя до его сознания. — Мы — штурмовики, мы исполняем наши обязанности, мы — национал-социалисты, а все остальное нас не интересует.

В какой-то момент заявление это казалось вполне обоснованным. Лидер штурмовиков поддержал сказанное, добавив: «Конечно же все прочее нас не касается». Но это же было неверно. Ведь тот приставал к нему, задавая сотни раз один и тот же вопрос: «Есть ли конец службе штурмовика?» Вернике продолжал молчать, переминаясь с ноги на ногу, неуверенный в себе. И вдруг перед ним в его сознании появилось бледное, залитое слезами лицо жены, говорившей неоднократно: «Чем я должна накормить ребятишек?»

По всей видимости, собравшихся одолевали такие же видения. Вернике почувствовал, как кровь прилила к его голове. «Стало быть, тебе нечего сказать, — подумал он. — Тогда садись».

«Понимая необходимость обновления народа, национал-социализм рассматривает семью в качестве основы государства. Чтобы понять важность этого положения и правильно его оценить, следует более подробно ознакомиться с концепцией «семьи». Говоря о семье, мы имеем в виду не только родителей и детей. К семье, в истинном понимании этого слова, относятся не только те, кто носит одну фамилию, владеет общей землей или другим имуществом. Обычные родственные отношения также не исчерпывают концепцию. Семья включает в себя все духовное и физическое, родовое, присущее определенному кругу лиц. То, чем мы стали, чего достигли, не является нашей собственной заслугой; в конечном итоге этим мы обязаны нашим родителям и всем предкам, неся в себе их наследие. Короче говоря, мы обязаны всем этим тем духовным ценностям, которые нам переданы и которые мы передадим нашим детям и детям наших детей. И все вышеназванное относится к семье, значение которой в жизни нации всецело признается новым государством. Мы всегда должны иметь в виду, что не являемся конечным звеном в сложной цепи наследственности таланта и способностей и что мы обязаны передать это дальше в чистом и неиспорченном виде для продолжения того, что мы называем семьей, и стремиться к улучшению этой наследственности с тем, чтобы немецкий народ мог успешно развиваться, сплачиваясь семьями.

Совершенно ясно, что в этом смысле на каждом из нас лежит громадная ответственность. Так же как мы не можем допустить упадка и гибели этой великолепной наследственности, а вместе с тем и нанесения ей вреда, мы должны стремиться к преодолению, искоренению, а то и уничтожению всего плохого и мешающего. Каким образом у отдельного индивидуума должно появиться четкое понятие о его ответственности перед народом? Может ли он постичь это без точного знания своей наследственности и физического состояния и, более того, без осознания собственного существования и бытности своих предков? Конечно же нет! Тот, кто живет только одним днем, кто индифферентен к своим корням и своему происхождению, кто не осознает важности слов «предок» и «потомство» в их глубоком понимании, не может считаться ответственным членом народного сообщества.

Поэтому пусть каждый начнет с изучения своего рода. Это потребует большой работы, в особенности в тех семьях, где нет никаких записей о родословной, но работа эта должна быть проделана. Если мы хотим быть честными, то должны исходить из того, что наша информация окажется адекватной действительности только в немногочисленных инстанциях, так что получить истинную картину не так-то просто. Как ни странно, многие люди даже не помнят, какого цвета глаза у их родителей, братьев и сестер, не говоря уже о дедушках и бабушках, и не знают, какое положение в обществе они занимали. В связи с этим каждый из нас должен поставить перед собой задачу собрать как можно больше информации о своей семье и предках, чтобы выяснить, откуда он вышел…

(Леонхардт Людвиг. Бракосочетание и расовые основы. Справочник для намеревающихся создать молодую семью. Мюнхен, 1934.)

Приводимые ниже документы, написанные наиболее известными теоретиками расизма, показывают суть расистских идей, составлявших основу национал-социалистской культуры. Ханс Гюнтер, ставший профессором Йенского университета в 1930 году, то есть еще до прихода Гитлера к власти, возглавил вновь созданную там кафедру «расовой науки». Гитлер был глубоко заинтересован в его назначении, которое и было утверждено национал-социалистским правительством Тюрингии. Хотя личные отношения Гюнтера с нацистской партией не всегда складывались безоблачно, его расистские идеи были ею приняты целиком и полностью. Его книга «Краткий курс расовой теории немецкого народа», написанная в 1929 году, к 1943 году разошлась в 272 тысячах экземпляров и неоднократно переиздавалась. Мы приводим выдержку из этой книги, имеющую особое значение, так как она демонстрирует основное положение «расовой науки». На первый взгляд книга читается как полемика с антропологией, еще не выделяющей чистых рас. Затем Гюнтер проводит идею, что со временем члены определенных человеческих сообществ обрели некие преобладающие характеристики, что и положило начало стереотипизации. Таким образом и создавался «идеальный тип». И хотя не все арийцы относятся к нордической ветви, они все равно принадлежат к этому типу. Что же касается евреев, то они представляют собой смесь различных рас. В расовой теории большое значение имел физический облик людей. Для определения чистоты расы Гюнтер проводил антропологические измерения черепа и давал описание внешнего облика арийцев.

Гюнтер, как говорится, не только пек пирог, но и сам его ел. Хотя представители нордической расы и не были поголовно высокорослыми блондинами, они якобы все равно обладали необходимыми характеристиками, по которым он и стереотипизировал расу. Например, сам Гитлер был темноволосым, но относился, естественно, к нордической расе.

Далее мы отобрали выдержу из книги Людвига Фердинанда Клауса «Нордическая душа», написанной в 1932 году. Он преподавал в Берлинском университете и также представлял «расовую науку». В течение первых пяти лет после публикации книга его разошлась в 30 тысячах экземпляров, будучи восемь раз переизданной. В ней Клаус подчеркивал превосходство нордической расы, черты которой сложились в результате проживания людей в течение сотен лет в определенной среде. Нарисованный им портрет представителей нордической расы отражает стремление к власти и ностальгию по духовным корням. Он противопоставляет их горожанам, поскольку город символизировал современность, и подчеркивает преимущество естественных природных условий для существования людей. Как и Гюнтер, он придавал большое значение внешнему облику людей, считая, что их физическое состояние отражает душу, играющую основную роль, поскольку она формируется в тесной связи с природой, впитывая ее просторы и энергию.

Пассажи Клауса о нордической расе и ее связи с высшими силами природы нашли свое отражение и в высказываниях Розенберга. Евреи конечно же не обладали качествами, делающими людей великими, но только их противоположностями. Розенберг развил утверждение Клауса в отношении евреев в книге «Миф ХХ века», не заимствуя, однако, дословно его высказывания. Розенберг был в числе ближайших сподвижников Гитлера и с 1934 года по заданию фюрера контролировал идеологическое воспитание в самой партии. Он написал текст официального поздравления к юбилею рано умершего Дитриха Эккарта, друга будущего фюрера с 1919-го и по 1923 год, оказавшего большое влияние на Гитлера и способствовавшего его успехам на политической арене. Именно Эккарт углубил антисемитизм Гитлера, написав и издав небольшую антиеврейскую книжонку под названием «На хорошем немецком языке». Свое отношение к Эккарту Гитлер подчеркнул в посвящении к книге «Майн кампф». Розенберг также был благодарен Эккарту, который познакомил его с Гитлером. Впоследствии Розенберг стал преемником Эккарта на посту главного редактора партийной газеты «Фёлькишер беобахтер». Неудивительно, что в 1934 году он писал с триумфом: «Ныне Эккарт вновь с нами, он стал частью нового рейха».

Школьный преподаватель Якоб Граф в учебном пособии по вопросам семьи и расовой биологии, отрывок из которого мы также приводим, толкует о превосходстве арийской расы над другими на примерах из истории. Тем самым он поддерживает в историческом плане идею Клауса. В пособие он даже включил специальные упражнения, чтобы ученики, как говорится, с одного взгляда определяли расовую принадлежность людей по приведенным примерам. В такой упрощенной форме расизм доводился до народа.

Довольно много написано уже о человеке, его расовой принадлежности или о том, что рассматривалось под этим, в связи с «расовой проблемой» и расовой составляющей нации. И такая литература вызвала целый ряд противоположных высказываний и мнений. Причина этих диспутов по «расовому вопросу» заключена в том факте, что стороны недостаточно четко представляют себе концепцию «расы». Во многих случаях противоречия возникали даже не в связи с расами, а при рассмотрении племен и наций, имеющих смешанные расовые корни, или групп людей, относящихся к одной и той же самой языковой семье. Диспуты возникали и по вопросам определения «германской расы», в отличие от «латинской» и «славянской» рас, а также при рассмотрении концепции «еврейской расы», или, как ее иногда называли, «семитской». Оппоненты при этом совершенно забывали, что мы определяли группу людей в качестве расы только в том случае, если ее представители отличались идентичными физическими и духовными особенностями в наиболее важных аспектах. Как можно говорить о «еврейской расе», видя среди евреев высоких и коротышек, худых и полных, светло - и темноволосых, с широкими и узкими лицами, с типично «еврейскими» и обычными носами, не говоря уже об их менталитете и поведении отдельных личностей?

При рассмотрении вопроса о «германской расе» отмечалось, что люди, принадлежавшие к ней, были высокого роста, блондины с голубыми глазами, продолговатой или слегка овальной головой и узкими лицами. Психические их качества были также определены в более или менее достаточной степени. Оппоненты, однако, говорили, что и среди «негерманцев» довольно часто встречаются люди с подобными физическими и духовными свойствами, например у народов германской группы языков — англичан, голландцев, датчан, а также среди славян и римлян, даже некоторых кавказских племен и у курдов. А учитывая, что среди людей семитской языковой группы имеется довольно большое различие человеческих типов, как можно говорить о «семитской расе»?

Короче говоря, в концепциях «расы», народа и «групп людей» не было четкого определения. Языковые группы путались расами, были даже попытки установления расовых границ по языковым границам и границам проживания народов.

Лишь только после того, как было дано определение расы и выступили известные ученые, стала возможна плодотворная дискуссия о «расовых проблемах». Те же, кто продолжал говорить о «германской расе», «английской расе», «латинской» и «еврейской» расах, игнорировали базовую концепцию предмета обсуждения.

«Раса», по сути дела, относится к сфере антропологии, существующей как наука наравне с зоологией и ботаникой, в которых речь идет о семействах, родах, видах и разновидностях

Рассмотрим характер расового расселения по географическим районам мира, учитывая имеющиеся реалии. Любой район является, образно говоря, неким объектом, куда устремляются и где расселяются люди. Но не каждый такой объект действует вдохновляюще на их души, хотя и представляет определенные возможности для жизни людей. Поэтому различным расам подходят местности, отличные друг от друга по своим характеристикам. Одним из наиболее подходящих для расселения и благоустройства районов оказался «нордический», к чему есть определенные предпосылки. Вследствие этого мы говорим о нордическом стиле и нордических типах людей.

Условия жизни нордической расы резко отличаются от условий существования, скажем, рас Средиземноморского региона, который оказался для них более подходящим. Определение места расселения той или иной расы является одновременно и интерпретацией ее стиля, исходя из которого вырисовываются различия между средиземноморской, нордической и восточной расами.

Тот, кому приходилось плавать в открытом море, огибая мыс Скаген, мог видеть резкую границу между Северным морем и проливом Каттегат, волны которых накатываются друг на друга с диким ревом, имеют различный цвет, ритм и скорость движения. Серо-зеленые волны Северного моря длиннее и выше, тогда как более голубые волны Каттегата значительно короче и ниже. Все здесь кажется более тесным и узким, ясно различима суша, и даже «открытая» Балтика за Эресунном не дает представления о бескрайности и мощи водной стихии, как это имеет место в Северном море. Тем не менее при сравнении со Средиземным морем Каттегат и Северное море кажутся одинаковыми. Если северные моря отличаются штормами и сильным волнением с резкими порывами ветра, то море около Греции накатывает хотя и относительно высокие, но неизменно ровные волны, мощь которых сдержанна в своем движении.

Тот, кто знает северные моря и знаком с их характером, кто чувствует ритмичность их волн в собственной душе, посчитает греческое море вообще не морем и постарается найти другое слово для его обозначения… Юг, Средиземное море и его побережье манят к себе посетителей — там все кажется близким и реальным.

Мы дали краткое описание севера и Северного моря, а также юга и Средиземного моря, считая, что их побережья определяют их стиль. Так вот, Северное море характеризуется большими расстояниями и постоянным движением, устремленным в далекие дали.

Возвратимся еще и еще раз к наиболее важному открытию, сделанному совсем недавно: в еврейской религии отсутствует вера в потустороннюю загробную жизнь. Да, создается вполне обоснованное впечатление, что с течением времени вера эта у них была совсем утрачена. Евреи, религия которых ориентирована на чисто земные дела, остались в мире в одиночестве, о чем нельзя забывать ни на минуту, поскольку это весьма важно. Этим, видимо, и следует объяснить то обстоятельство, что такая «сомнительная нация», как евреи, пережила многие великие и славные нации и будет сохраняться до самого конца, когда наступит судный день и речь пойдет о спасении человечества. Раньше еврейская нация не исчезнет. Мир будет сохранен, как известно, только при позитивном к нему отношении. У евреев же это утверждение носит чисто поверхностный характер, но и без всякой примеси отрицания. Все другие нации, существовавшие ранее и существующие ныне, в большей или меньшей степени исходили и — исходят из идеи грядущего. И этого вполне достаточно в а качестве противовеса для чистого восприятия мира, каковое имеет место у евреев. Внутренний свет — а вера в бессмертие и является внутренним светом — не должен быть обязательно ярким, чтобы произвести видимый эффект, он должен просто быть у человека, и нельзя допускать его угасания. В противном случае человечество затеряется навеки в земном мире. Для всего требуется свое время, а этот факт зачастую не учитывается. Требуется продолжительное время для того, чтобы отрицание мира постепенно стало господствующим; ныне же кажется, что оно вновь упало до нулевой отметки и что евреи весьма успешно выступают против этого. Кажется даже, что внутренний свет вообще исчез на этой земле. Во всяком случае, это можно предчувствовать. Однако утверждение мира не может просто так исчезнуть, поскольку является составной частью душ человеческих и основой бессмертия. Если идея бессмертия продолжает жить, то возрождается стремление к вечности и отказу от всего временноro. Тем не менее отрицание мира может проявляться вновь. Так полагают люди, не относящиеся к евреям, являющиеся хранителями идеи грядущего, хотя и выступающие в ее поддержку порою не слишком активно. Конечно, люди умирают, но вера остается у их потомков. Если евреи исчезнут, ни одна другая нация не станет отрицать мироздание и с неверием в загробную жизнь будет покончено раз и навсегда.

Этого может не произойти, если сионистская идея превратится в реальность, — когда евреям удастся создать собственное государственное образование в Палестине или где-либо еще. Подобного объединения евреев никогда ранее не было, и это необходимо подчеркнуть, поскольку об этом известно мало. Задолго до разрушения иерусалимского храма евреи жили в диаспоре, то есть среди языческих племен. И, как известно любому школьнику, в начале своей истории они были «гостями» у египтян. То, что было после этого образовано в Палестине, было чем угодно, но не государственной структурой. В лучшем случае это было намерение создать таковую, поскольку в те времена у них еще не было опыта уничтожения других племен и народов в собственных интересах. Судя по высказываниям еврея Вайнингера

Из сказанного следует, что иудаизм является такой же частью человечества, как определенные бактерии — частью человеческого организма. В человеке содержится множество мельчайших организмов, без которых он не сможет жить, хотя они существуют и питаются за его счет. Точно так же человечеству нужны евреи, пока их земная миссия не будет окончена. Говоря другими словами, иудаизм отражает в чистой форме те представления, которые существовали у первобытных людей. И конец им будет положен, когда человечество искупит свои грехи.

Таким образом, нам придется считаться с наличием евреев среди нас как с неизбежным злом, хотя никто не знает, сколько тысячелетий ожидают еще человечество. И так же как человеческий организм будет страдать, если численность бактерий перевалит за допустимый рубеж, нашей нации придется плохо, если количество евреев чрезмерно увеличится, и прежде всего в духовном плане. Цель сионизма или по меньшей мере то, на что он претендует, будет в этом случае иметь для нас самые тяжелые последствия, поскольку он будет стараться занять лидирующее положение. В результате миссия германской нации будет окончена, в чем я твердо убежден, и это станет последним часом для человечества. А произойдет это, если мы утратим мироутверждение, без чего сама жизнь невозможна. С другой стороны, если евреи будут продолжать подавлять нас, мы никогда не сможем выполнить свою миссию, заключающуюся в спасении мира, а честно говоря, можем даже потерять разум, поскольку мироутверждение, столь существенное для жизни, в случае его потери не оставит нам никакой другой возможности. Это приведет нас буквально в пустоту и к уничтожению не только земных иллюзий, но и самого существования, и прежде всего духовного. Что касается самих евреев, то у них нет никаких иных целей, кроме слепого уничтожения и приведения человечества в состояние безумия. Общеизвестно, что евреи склонны к психическим заболеваниям. Шопенгауэр сказал о них: «Возвышаются за счет обмана»…

Даже теперь, когда евреи живут среди нас, их действия преследуют именно такую цель, и это, по сути дела, неизбежно. Лишить человечество духовности — вот главная их задача. Поэтому они стараются сломать и ликвидировать любую форму духовного существования людей. Будучи архиматериалистами, они придерживаются мнения, что духовность, которую они представляют себе весьма смутно, связана с формами жизни и смерти и исчезает вместе с последней. Следовательно, все они являются анархистами — сознательно или нет. Фактически они не могут не быть в оппозиции порядку и закону, так как те представляют собой суть чистого мира. Шиллер назвал порядок «дочерью небес». У него же, и в еще большей степени у Гёте, имеется целый ряд высказываний в отношении закона.

Во 2-м тысячелетии до нашей эры арийцы (нордическая раса) овладели Индией и создали там арийскую культуру. Вместе с тем они заложили основы усиления и процветания Персидской империи. Античная эллинская культура наложила свой отпечаток на нордических иммигрантов. Рисунки, дошедшие до нас, а также описания того периода свидетельствуют, что эллины, пока поддерживали чистоту своей расы, были людьми высокого роста со светлым цветом лица, светлыми глазами и волосами.

Римская империя была основана италийцами, потомками кельтов. С исчезновением нордического компонента — в виду имеется нордическая кровь — могущественная империя потерпела крах.

В жилах готов, франков, вандалов и норманнов текла нордическая кровь. Ренессанс охватил только западную часть Римской империи, не коснувшись ее восточных составных частей, так как на западе нордическая кровь в лице лангобардов стала созидательной силой. Остатки западных готов образовали Испанскую империю. Распространение христианства в Северной и Западной Европе было поддержано нордическими племенами. Представители нордической расы, стремившиеся к духовной свободе, играли ведущую роль в Реформации.

Нордическая энергия и целеустремленность характерны для престижа таких небольших народностей, как голландцы и шведы.

Мифы и герои занимали важнейшее место в том, что Гитлер называл «магическим воздействием на массы». Миф — это образ, способный вдохновить человека. В нем должен быть элемент правды, но он преподносится в таком виде, чтобы соответствовать необходимому идеалу. Ницше действительно жил, и его имя знакомо большинству немцев, но Альфред Баумлер превратил его мысли в миф, который известные философы поставили на службу нацистскому мировоззрению. Баумлер подчеркивал героизм, провозглашенный Ницше, его высказывания о силе воли и его идеал аристократического сообщества. Такие идеи действительно можно найти у Ницше, философия которого не была систематичной и, который выступал против христианства и демократии. Однако Баумлер не упоминает ненависть Ницше к национализму и его концепцию германцев. Таким образом, его философия «героизма» стала частью нацистской идеологии. Сам Баумлер был одним из академиков-философов Третьего рейха. Будучи профессором Берлинского университета, он стал связующим звеном между высшими учебными заведениями Германии и ведомством Альфреда Розенберга, который отвечал за идеологическую подготовку членов нацистской партии.

Баумлер увязал взгляды Ницше с нордическими и солдатскими достоинствами и добродетелями. Военный опыт, естественно, преподносился в героическом ореоле. Характеристика Эрнста Рёма, например, отражает это сполна: разговор в открытую, пренебрежительность, страстность, солдатская грубость и прямота. Эти черты идентичны тем «подлинным» народным качествам, которые восхвалялись нацизмом и как нечто естественное противопоставлялись всему искусственному. Что касается Рёма, то он воевал в Первую мировую войну, а потом и против представителей левого крыла в Северной и Южной Германии. Солдатчина пронизывала всю его жизнь и проявилась особенно отчетливо, когда он стал лидером СА. Биография Рёма называет его предателем («История одного предательства»), и как таковой он был ликвидирован Гитлером в 1934 году. В действительности же он стал жертвой своей независимости, стремления к власти и революционного брожения в рядах штурмовиков, отряды которых фюрер намеревался взять под личный контроль.

Идеализация войны служила нацистской идеологии так же, как и превращение Баумлером Ницше в пророка Третьего рейха. Герой Йозефа Геббельса Михель жертвует жизнью за народ. У Геббельса были большие литературные амбиции, однако новелла «Михель» была его единственным произведением, хотя и выдержавшим до 1942 года семнадцать изданий. Михель оставил учебу и пошел в народ, чтобы «вести войну без пушек». Окопный опыт показывал, что единение всех немцев в борьбе за отечество возможно, несмотря на различную классовую принадлежность. Теперь же требовалось восстановить это единство. Антибуржуазное предубеждение проходит через всю новеллу Геббельса. Солдаты, студенты и рабочие намерены создать новый рейх. Но для Геббельса, как и для Гитлера, понятие «буржуазия» было, по сути дела, ярлыком, обозначающим старое поколение, находящееся под влиянием золотого тельца.

Михель в жизни не преуспел и погиб в шахте в результате несчастного случая. Героическая смерть была существенным моментом в создании образа героя. Альберт Лео Шлагетер стал одним из наиболее признанных героев Третьего рейха. Он боролся против французов, оккупировавших Рейнскую область, и против выплаты им репараций. Видимо, он пытался осуществить акт саботажа и был схвачен французами. Их военным трибуналом Шлагетер был приговорен к смертной казни и расстрелян. Подобно Михелю, он искал нужных людей и умер за них. Он был солдатом, а после войны состоял в добровольческом корпусе. Небольшой томик его опубликованных писем свидетельствует о простоте и активности, что весьма смахивает на биографию Рёма и высказывания Баумлера о Ницше.

Премьера спектакля Ханса Йоста «Шлагетер» состоялась в день рождения Гитлера 20 апреля 1933 года в его присутствии. Затем он ставился во всем рейхе разъездными театральными группами. Йост был единственным известным драматургом, предоставившим свои услуги нацистам и ставшим впоследствии президентом имперского союза писателей. Мы приводим выдержку из этого спектакля, которая подчеркивает противоречия между поколениями. Если сын хочет встать на сторону своего героя Шлагетера, то отец выступает против этого. «Молодое поколение» — «новые люди» конфронтировали со старым буржуазным поколением, с которым, как надеялись нацисты, все было «покончено».

Ницше и национал-социализм стоят по ту сторону традиций германской буржуазии. Что это означает? Духовными силами, которые формировали ее в течение последних нескольких столетий, были благочестие, просвещение и романтизм. Благочестие, или ханжество, было последним революционным движением в лютеранской душе. Оно уводило людей из безнадежной политической реальности назад, к самим себе, объединяя в небольшие частные группки и кружки. Это был, по сути дела, религиозный индивидуализм, укреплявший уклон в сторону собственной личности, психологического анализа и биографического копания. Любая аполитичная тенденция искала поддержку в германском благочестии. Индивидуализированное просвещение действовало в этом же направлении. Но этот индивидуализм не был религиозно-сентиментальным. Провозгласив себя рационалистическим, он в действительности был «политизирован» только в отрицании феодализма и оказался способным лишь к слому экономической основы капитализма, но не к созданию собственной политической системы. Люди принимали это за индивидуалистическую сущность, но она оказалась оторванной от реальных условий, где личность была предоставлена себе самой. Романтизм же рассматривал человека в свете его естественных и исторических связей. Романтизм открыл наши глаза на тьму, на наше прошлое, на предков, на мифы и народ. Направление, идущее от Гердера до Гёрре, до братьев Гримм, Айхендорфа, Арнима и Савиньи

[15]

, представляло собой духовное движение, сохранившее свою живучесть и до сего дня. Но это было движение, с которым боролся Ницше…

Говоря о национал-социализме как о мировоззрении, мы имеем в виду, что не только буржуазные партии, но и их идеология ликвидированы. Однако только болезненная личность может считать, что все созданное в прошлом должно быть отвергнуто. Напротив, мы полагаем, что вступили в новые отношения с прошлым, четко отличая все прогрессивное от того, что окутано буржуазной идеологией. Короче говоря, мы открыли новые пути и возможности осознания своего бытия. В этом вопросе Ницше упредил нас. Однако его понимание романтизма отличается от нашего. Но его личные взгляды и отрицание буржуазной идеологии в целом стали ныне достоянием нынешнего поколения…

Обоснование христианской морали — религиозный индивидуализм, постоянное чувство вины, кротость, идея спасения души — все это чуждо Ницше. Он восставал против идеи покаяния, говоря: «Мне не нравится такое малодушие в отношении собственных поступков: человек не должен ставить сам себя в тяжелое положение перед лицом неожиданных позора и неприятностей. Вместо этого он должен чувствовать гордость за свои деяния. Да и какой, в конце концов, толк от этого! Ничего нельзя делать с сожалением».

При этом он имеет в виду не снятие с себя ответственности, но ее усиление. И это говорит человек, который точно знает, какие мужество и гордость необходимы, чтобы спокойно смотреть в лицо судьбы. 0 христианстве Ницше отзывался презрительно, в особенности в отношении «перспективы спасения души». Будучи нордическим человеком, он никогда не понимал стремления «получить отпущение грехов». Средиземноморское религиозное учение о спасении души далеко от нордического восприятия. В представлении нордических людей человек — борец с судьбой. Рассматривать борьбу и работу как епитимью для них непривычно. Религия же утверждает: «Наша реальная жизнь обманчива и несет печать отступничества, а само существование греховно и наказуемо».

Горе, сражения, работа, сама смерть рассматриваются ею как вызов жизни. Ницше в связи с таким толкованием говорил: «Человек как безгрешное существо, живущее бесполезной жизнью вечно и счастливо, — такую концепцию «высшего стремления» необходимо подвергать критике».

Начинаю книгу о своей жизни, чтобы меня лучше поняли друзья и замолчали филистеры.

Узколобый мелкий буржуа может посчитать мой поступок неоправданным, но это меня мало волнует.

Вообще-то книг написано много, но редкие из них столь открыто.

Даже политические друзья могут посчитать некоторые мои взгляды предосудительными, однако мой солдатский здравый смысл подсказывает, несмотря на некоторую односторонность мыслей и чувств, принимать во внимание достоинства противников в не меньшей степени, чем недостатки друзей.

Я верю в открытый разговор и не прячусь в туалете.

3 июня

Заумь вгоняет меня в нестерпимую скуку. Тошнит от каждого печатного слова. Не нахожу в них ничего такого, отчего мне могло бы полегчать.

Рихард обещал помочь мне хоть в чем-то.

Не могу грубить ему.

Иногда я часами сижу в апатии, ничего не делая и ни о чем не думая. Но вдруг меня обуревают тысячи демонов, и я начинаю составлять один план за другим.

Клонился к закату ноябрьский день 1918 года, когда Германия развалилась на куски. Повсюду с деревьев падали желтые узорчатые осенние листья.

Внезапно наступила мертвая тишина на поле битвы, поглотившем миллионы жизней и покрытом мертвыми телами.

На перекрестках дорог, на пустых полях, на окутанных облаками отрогах гор, на морских побережьях, на которые накатывались ленивые волны, были видны удивленные, испуганные лица солдат, еще не остывших от боя, тяжело дышавших и недоуменно пожимавших плечами. Слышались беспокойные вопросы: