Сергей Митрофанович Погожин только тогда согласился прекратить рыбную ловлю, когда поплавки стали невидимы среди бурых листьев кувшинок, плавающих на озерце.

Я хоть и не был таким страстным рыболовом, но понимал его чувство. Место и в самом деле попалось замечательное. Несмотря на поздний час, клев не уменьшался. Рыба была непуганая, доверчивая и одинаково охотно шла и на живца и на блесну.

Вместе с сумерками наплывал туман. Все озера, болота, реки и ручьи этого водообильного края ткали влажными нитями серебристый полог над землей.

Туман густел с каждой минутой, скрадывая простор. Пока водитель Айдар укладывал снасть в потрескавшийся фронтовой «Виллис» и прогревал настудившийся мотор, туман поглотил противоположный берег озера, задернул молочной завесой поросший ветлами островок и, наконец, оставил нам лишь крошечный клочок берега с узкой полоской воды и двумя сросшимися в корнях плакучими березами.

Туман пытался возместить нам все эти утраты. В нем строились замки с зубчатыми башнями и тут же рушились, обращаясь в жерло клубящегося вулкана. Но и вулкан не был долговечен, он распадался, и снова строилось что-то сложное и призрачно-непрочное.