Малыш любил следить, как по утрам отец обихаживал свои ноги. Едва вскочив с постели, отец тщательно осматривал большие, красивые, длиннопалые ступни. Он щупал, гладил, мял их с таким озабоченным видом, что малышу начинало казаться, будто ноги отца, пока тот спал, жили самостоятельной опасноватой жизнью: странствовали по трудным дорогам, изнашивали себя на горных тропах, сбивались о камни, корни, бугры.

— Волка ноги кормят… — бормотал отец, подмечая заинтересованный взгляд малыша.

Оглядев и ощупав ноги, отец наливал в таз теплой воды и аккуратно смывал тальк, которым пересыпал пальцы перед сном. «Ноги должны дышать» — знал малыш еще одно золотое правило ухода за ногами. Вначале он не понимал, что это значит: разве ноги могут дышать? Но отец объяснил, что в коже находятся крохотные дырочки, глазом их не увидишь, и сквозь эти дырочки проникает воздух. А тальк засоряет дырочки, и ноги перестают дышать.

Смыв тальк, отец начинал массировать икры, голени, ступни, разминать суставы. Затем наливал в таз горячей воды и долго держал в ней ноги, блаженно покрякивая и жмурясь. Хорошенько распарив ступни, отец мыл ноги до колен с мылом, после чего насухо вытирал их полотенцем.

Особое внимание отец уделял пяткам. Он разглядывал их, затаив дыхание, рот его приоткрывался, как у мороженого судака, голубые глаза выпячивались из глазниц. В эти минуты малыш меньше любил отца. Но вот отец что-то находил, уродливая маска спадала, открывая его обычные любимые черты. Отец доставал из плоской коробочки лезвие безопасной бритвы и ловко срезал крошечное затвердение, лоскуток мертвой кожи; бескровную ранку присыпал каким-то порошком или смазывал белой мазью. Свинтив бритву, отец некоторое время скреб ею пятку, с кожи сползали светлые шелушинки. Отец обмывал пятки спиртом и смазывал тончайшим слоем жира.