— Стой Элизабет! Что ты делаешь!?

Мой орган слуха подсознательно отключился и не слышал души раздирающих криков брата, пытавшегося меня остановить. А зачем себя утруждать, когда через несколько секунд тебя уже не будет в живых?

— Не глупи! Перестань! Ты ничего этим не исправишь! — обреченно кричал Браин.

Повернуться и посмотреть на него не хватало смелости. Я понимала, что совершаю огромную глупость, но смерть — единственный выход из моей ситуации.

Прохладный ветер теребил мои волосы, а легкий бриз с озера заставлял кожу дрожать после каждого попадания капель на неё. Мост, на котором я стояла, был совсем ветхим. Бревна едва выдерживали мой вес и неуклюже скрипели. Страх полностью овладел мной, но я понимала, что делаю, и ничуть не сомневалась.

Господи! Как же я хочу скорее отсюда уехать! Радует только то, что примерно чрез пару месяцев мне исполниться семнадцать, а это значит, что скоро исполнится моя самая заветная мечта, и я смогу уехать куда- нибудь во Флориду или Западную Виржинию…Но пока я здесь…Ист — Провиденс, штат Род- Айланд. Я знаю, не самое худшее место, но… я скорей хочу уехать не из этого города или штата, а хочу убежать от своих проблем, которые преследуют меня с самого рождения.

Приоткрыв окно в своей тёмной комнате, я прилегла на небольшую кровать. Раздумывать о своей жизни, стоя — мне не понравилось. Легкий ветерок пробежался по моему бледному лицу, и я попыталась получше вдохнуть воздух свежескошенной травы. Вряд ли Браин, мой брат, опомнился и решил хоть что- то сделать в этой жизни, значит, папа решил подстричь газон сам. Вообще он не любил эту возню с садом, но после смерти матери, ему пришлось принять на себя все её обязанности…, хотя, наверно, большая часть её обязанностей всё же легла на меня. Я не пытаюсь внушить, что моя жизнь очень тяжелая или сложная, наоборот, я даже считаю её глупой и однообразной, но некоторые моменты заставили меня взглянуть на неё с другой стороны. Стоило мне только подумать о смерти матери и тут же моё сердце болезненно сжалось. Нет, больше не стану о ней вспоминать! Боль, которую я испытывала тогда, даже спустя одиннадцать лет, не покидает меня. Раньше я злилась! Злилась на то, что мама так рано нас покинула… Но всё же я любила её… Слёзы предательски хлынули из глаз. Медленно приподняв руку, я протерла рукавом своей зелёной кофточки мокрое лицо, и она в то же миг поменяла цвет.

— Элизабет, — сказал папа, не заметно вошедший в мою комнату.

— Да? — растерянно спросила я и ещё раз быстро протерла рукой лицо.

— Ты плакала? — с недоумением спросил он.

Ночь была не из легких. Я ворочалась и часто просыпалась, словно опять слыша звуки дикой музыки Браина. Будильник ещё не сработал, значит, я проснулась раньше, чем планировала, но так как спать уже не хотелось, я встала и подошла к окну.

На улице, возле дома, стояла папина машина. Черный Ниссан так и блистал в лучах яркого утреннего солнца.

Вдруг я вспомнила о произошедшем. Сначала я подумала, что это был сон, но позже поняла, что это мне не приснилось. Рассказывать папе, или нет? Сдавать Браина, какие бы у нас там ни были отношения, честно, не хотелось. Это бы окончательно разбило наши, пусть не самые хорошие, но отношения между братом и сестрой. Ладно, так уж и быть. Пусть это останется на его совести, ведь всё же это его жизнь…Пусть как хочет, так ей и распоряжается…

Я сонно пошагала в ванну. Взглянув в зеркало, я грустно вздохнула и попробовала приложить волосы рукой, но…они не поддавались не каким обработкам! Бессонная ночь отразилась на моём внешнем виде…Жаль, а я ведь хотела пойти с распущенными волосами. Видно не судьба…Придется собрать в хвост.

Чтобы одеть? Долго думать не пришлось. Я остановила свой выбор на юбке цвета хаки и светло синей рубашке. Смотрится ничего, значит, пойдёт…

Засмотревшись в окно, я совершенно забыла, что надо выходить, и только после того, как ко мне подошёл недовольный Браин и дернул меня за плечо, я опомнилась и, рассеяно попрощавшись с Эммой, пошла вслед за ним из автобуса.

Жара на улице стояла невыносимая. Мне настолько припекло голову, что она начала побаливать, и, кажется, немного кружилась. Я прикрыла рукой лицо, но солнцу удавалось проникнуть и через мои пальцы, так что единственным спасением было поскорей попасть в дом. Я быстро подошла к двери и, порывшись в сумке, нашла ключ. Вставив его в замок, я прокрутила ключ пару раз и услышала глухой щелчок. Дверь отворилась, и я с Браином, наконец, попали в тень.

— Ну, сегодня и жара! — измученно сказал Браин и, бросив рюкзак возле двери, упал на диван.

Я всё ещё злилась на него, и поэтому поддерживать разговор не стала. Пройдя на кухню, я налила в стакан холодную воду из под крана и, наконец, осушила горло, которое, кажется, засохло…

Обернувшись лицом к столу, я оперлась спиной на посудомоечную машинку. Неожиданно на холодильнике я заметила записку. Подчерк был непонятный, но всё же я смогла разобрать смысл: