Времени на раздумья у него не было. Только выровнять «ишака», развернуться и атаковать. Здесь не имеет значения, из какого ты времени: на хвосте три «мессера», и надо выжить, а ты — летчик-снайпер и генерал-лейтенант, но «зигзаги» остались в будущем, и у него два кубаря на петлице, и «чужое» тело. В бой он вступил над Кингисеппом и победил. Он порылся в карманах, и нашел чужой комсомольский билет и обрел имя. А опыт у него был, и большой. Он не прорывался к Сталину, размахивая новейшим ноутбуком и потрясая всех знанием, что будет, если к нему не прислушаются. Он сорвал налеты на Кронштадт и начал комплектовать и обучать «свою» эскадрилью, потом полк, потом армию. В общем, делал то, что хорошо умел делать в другом времени. Он получил позывной «Четвертый», по номеру своей эскадрильи в полку. Так и пронес этот позывной через всю войну и всю жизнь.
1
День не задался: сначала узнал, что сын забрал документы из вуза, затем девица-юзер долго и упорно доказывала мне, что у нее не работает установленная программа, хотя у меня, в моем интерфейсе, все работало. Пришлось настраивать ее собственный интерфейс, убирая, наставленные ей самой, настройки браузера. Потом раздался звонок на мобилку и пришлось ехать, через весь город, для того, чтобы сгенерировать новые ключи к «Банк-клиенту», но по приезду выяснилось, что банк этого не требует, просто генеральный директор неправильно понял менеджера банка.
Вернулся домой под вечер, перехватил что-то на кухне. Дома никого, жена у «вечерников», будет поздно. Настроение — пулемета не хватает… Включил компьютер жены и запустил «Забытые сражения». Продолжать старую компанию не стал, решил начать новую: Ленинград, 5-й иап КБФ, с самого низа. Младший лейтенант, И-16 24-й серии. Черт меня дернул записаться под чужой фамилией. Несколькими днями раньше прочел в инете материал о найденном «ишаке» под Лугой. Три боя провел, все в порядке. Получаю новое задание: сопровождение СБ на бомбежку моста через Лугу.
Вылетаем двумя тройками, я — правый ведомый во втором звене. Ускорил время, лететь далековато. По привычке не очень придерживаюсь строя, а устроил «маятник». Привычный голос спикера: «Ты где? Займи свое место в строю!» «Да пошел ты!» Немцы. 8 «мессеров», асы. Четверо идут на первое звено, четверо идут к девятке СБ. Я выше, начал разгон со снижением, с целью подловить первую пару на дистанции открытия огня. Бой получился какой-то сумбурный и необычный. Наши действовали совсем не так, как обычно действует компьютер: звенья распались, истребители действуют поодиночке, бомберы совершенно не прикрыты, я ношусь рядом с ними, один «мессер» запарил и отвалил, тут на меня наваливается все их оставшееся звено. Скорость еще была, но один из них успел дать по мне очередь перед входом в облако.
Облако ворвалось в комнату!
В нос ударило запахом авиационного лака, сгоревшего пороха, и по лицу заструилась вода. Вместо джойстика в руке двулапая ручка «ишака», дикая боль у основания черепа и рев двигателя. «Не понял!» Авиагоризонт показывает небольшое кабрирование и правый крен. Курс 285, 420 км/ч. Смотрю на правый борт: пробоины! Козырек тоже пробит в двух местах. Лихорадочно вспоминаю задание: Июль 41 года, я должен быть в районе Кингисеппа, конец боя, бомберы повернули назад. Даю правую ногу, и блинчиком, не выходя из облака, пытаюсь развернуться на обратный курс, требуется 40–45 градусов. Удалось…
2
«Аэрокобра» всем понравилась. В первую очередь, мощностью вооружения, отличной радиостанцией, довольно большой высотностью, отличным обзором. В августе на земле начались тяжёлые бои, немцы стремились вернуть утерянные позиции, притащили большое количество авиации, и попытались сбросить нас с неба. Но это не 41-й год! Ни «фридрих», ни «фоккер» с «коброй» рядом не стояли. Можно драться, в массовой свалке мы сильнее. А 37-мм пушка разваливает любой бомбер! «РУС-2» и хороший оператор всегда даст более выгодную позицию для атаки.
В августе у меня появился сын. Людмила жила в Ленинграде, на площади Репина. Ещё в марте она получила звание младшего лейтенанта, вместе с удостоверением оператора-радиометриста. Поэтому за неё можно не волноваться. Она в декретном отпуске и вернётся в нашу эскадрилью. Во всяком случае, мне так обещали.
Кроме «кобр», пришли устаревшие «Харрикейны», их прозвали «зажигалками», а также довольно удачные Р-40 «Киттихаук», они могли нести торпеды и применялись как торпедоносцы. Но разгром каравана PQ-17 поставил жирный крест на надеждах пополнять авиацию за счёт союзников. Поэтому 4- гиап по-прежнему был на 75 % вооружён И-16. Но начали приходить двигатели со складского хранения, машины ожили. Немцы завязли в боях на Тосно. Их позиции были досягаемы для флотской артиллерии. Поставки стали с Большой Земли позволили увеличить выпуск тяжелых и средних танков, заработали на полную мощь Обуховский и Ижорский заводы. В конце августа немцы выдохлись и прекратили атаки, но заработала их тяжёлая артиллерия, привезённая из-под Севастополя. А на юге гремела Сталинградская битва.
Я собрал эскадрилью и пригласил бывшего военкома Лукьянова, недавно переведённого от нас в 3-й гиап комиссаром полка. Я поднял вопрос о том, что судьба войны решается сейчас под Сталинградом, и что я хочу просить командование откомандировать нас на Сталинградский фронт. Но перед этим хочу узнать мнение личного состава.