У нее так дрожали руки, что Нэю хотелось скрыть их от посторонних глаз. Он украдкой осмотрелся. Окружающему миру не было до них никакого дела. Столовое серебро негромко звякало о фарфор, неслышно сновали официанты, журчало разливаемое вино. Никто из соседей не повернул головы и не прервал беседы.

Маджента беззвучно плакала. Их постоянный столик стоял у панорамного окна с видом на бухту и порт. Внизу, под скалой — если прижаться к стеклу лбом, то можно было увидеть и отсюда — разгружались торговые корабли. Несколько парусов цветными пятнами украшали водную гладь. Длинная отмель выходила из бухты, показывая голубой язык синему океану. На дальнем мысу помигивал маяк. На другой стороне бухты город красными и черными крышами вползал на холм, поблескивая тысячами окон. Обычно от этой картины у Нэя захватывало дух, но сейчас все казалось тусклым, серым и плоским.

— Если у тебя нет аппетита, пойдем домой, — просительно сказал он. — Вернемся попозже, выпьем чаю, попробуем новый десерт — Эмиль обещал что-то сногсшибательное…

— Ты будто не понимаешь, — отвернувшись от зала к окну, она промокнула платком глаза, — или не хочешь понимать. Дело не в аппетите. Я не просто хочу есть, я зверски голодна. И меня убивает, что приходится есть

вот это

!..

Нэй посмотрел в ее тарелку. Безупречный кусок говядины — филе под зеленым перцем, — исходил соком, источал будоражащий аромат, идеально поджаренные баклажаны и цукини полукругом обрамляли главное блюдо. Нэй сегодня предпочел рыбу, и заканчивал свежайшее фритто мисто. «Эмилиан Хауз» считался одним из лучших мест в городе. Мадж к мясу даже не притронулась. Болезнь возвращалась снова.