В

се-таки я чувствовала себя ужасно. Спина, ребра, плечи, пресс – все болело. Я уже не говорю об основном месте. И это – по прошествии двух недель! А ведь обещали, что к этому времени я уже буду порхать как ласточка! Вот уж точно: обещать – не значит жениться. Хорошо, что хоть можно было переносить все это в одиночестве, не делая вид, что у тебя все в порядке. Я включила ноутбук и погрузилась в самое приятное, что может быть на свете, – в мечты.

Вот он, новый «Four Seasons» в Дохе. Через полтора месяца я буду там. В самом богатом и фешенебельном отеле мира. Мы как раз попадаем на празднование двухлетия этой цитадели роскоши и благополучия. Ради этого стоит вытерпеть все нынешние мучения. Я даже прикрыла глаза, представляя себя в центре этого ослепительного рая. Пять часов на самолете. Многовато, конечно, но если это будет новый боинг, и в нем соответствующая компания… В Доху-то кто попало не полетит! За пять часов можно перезнакомиться со всеми пассажирами на борту! Хотя… На фига мне весь самолет? Я вполне обойдусь парочкой-троечкой… ну… пятком симпатичных мужчин. И совсем не обязательно, чтобы это были шейхи. Хотя и шейхи – тоже ничего. Вон, например, в Катаре эмир очень даже дальновидный. Он тебе и монарх, и премьер-министр. Ну просто Брежнев арабского разлива! Или Ленин в заливе. Все-таки скольким важным вещам обучила наша страна недогадливый мир!

Короче, из самолета я выйду уже в окружении поклонников. Тут прямо к трапу подплывет лимузин, белый, как аравийский песок, и такой же сверкающий на солнце. Ильдар, мой зять, муж двоюродной сестры Галки, сказал, что от аэропорта до отеля на лимузине – пятнадцать минут, а он не какой-нибудь лох, чтобы его семья эти четверть часа тряслась в BMW или еще в какой дешевке. Друзья-арабы не поймут. Мы привычно упакуемся в прохладный салон, будто всю жизнь только и ездим в лимузинах. А чего тут непривычного? Ильдар из них практически не вылезает, когда в Москве. Галка, конечно, чаще ездит на семейном Lexus, Юлька – тоже. А я – на метро. Хотя, что такое лимузин и как с ним сродниться, я очень даже хорошо поняла из недавней поездки в Куршевель. Уж там-то я на них накаталась вволю.

Ладно. В конце концов, лимузин – дело наживное. Вот я грациозно выскальзываю из его кожаного нутра, опираясь на руку чернокожего атлета в ослепительно-белой ливрее, и оказываюсь в том самом «Four Seasons Doha», в самом престижном столичном районе – Corniche. На самом деле, как я уже отлично знаю, это даже не район, а такой разлапистый пляжный язык, который Доха высунула из своего центра и умудрилась им дотянуться чуть ли не до центра залива. И все это пространство занимают отели, сады, рестораны, пляжи – словом, сплошной рай.

Я снова приоткрыла глаза и, чтобы не выходить из образа, полюбовалась роскошными мраморными лестницами, золотом всяческих финтифлюшек, украшающих холлы, громадными каменными вазонами, которые шейхи, похоже, тривиально скупили у нищающих европейских монархий, фонтанами, искусно вылепленными гротами с самыми настоящими водопадами, хрусталем роскошных светильников, источающих свет, как тысяча Млечных Путей. Ноги мои на высоченных шпильках уже тонули в шелковой заводи персидских ковров…

П

ервое княжеское утро началось для меня с уже привычных процедур. Я понежилась под теплым душем, осторожно нанесла мазь на свою многострадальную грудь, придирчиво оглядела себя в чистейшее серебряное зеркало. Конечно, некоторая припухлость и синячки еще присутствовали, да и аккуратные шовчики под розовыми полукружьями сосков были немного заметны, но если убрать верхний свет и создать интимный полумрак, то моя новая грудь смотрится великолепно. Два тугих яблока идеально налитые и просто жутко сексуальные! Жаль, дотрагиваться было еще больно. Пришлось упаковать это чудо природы в привычное утягивающее белье. Но даже в нем, скромно-бежевом, без всяких гламурных изысков, я выглядела по меньшей мере Венерой. Или кем-то там еще из античных богинь. Словом, достойной пра-пра-правнучкой Аполлона.

Сверху я натянула легкий приглушенно-зеленый, под цвет глаз, джемперок Miu-Miu, который потрясающе подчеркнул высокую грудь и тонкую талию, юбку от Dior с томными воланами, разместившимися в идеальном беспорядке на разновеликой высоте от бедер и еще больше подчеркнувшими мою просто голливудскую стройность. Некоторая заминка вышла с верхом костюма. Короткий пиджачок, полагавшийся в пару к юбке, мне, безусловно, очень шел. Но он, во-первых, закрывал грудь, а во-вторых, упрятывал от мужских глаз талию. Ни то ни другое мне в данный момент не требовалось. К чему? Мой будущий супруг еще не прибыл, а от всех остальных чего же такую красоту прятать? Поэтому, покрутившись перед зеркалом и перемерив полчемодана, я выбрала скромную трикотажную курточку на молнии от Sonia Rykie, достаточно свободную, чтобы в расстегнутом виде она вполне открывала и талию, и грудь, и в то же время очень легкую.

Если на улице будет настолько тепло, что можно обойтись лишь джемпером, я пристрою курточку на плечи. Или на бедра, завязав в небрежный узел рукава. Стильно и просто. Дополнили мой изыс канный облик лодочки от Manolo Blahnik.

Я с удовольствием оглядела себя в зеркале и сделала вывод, что все-таки в Куршевель съездила не зря. Ничего подобного в моем гардеробе до той поездки не присутствовало. Да и там, если бы не эта странная история с пропавшей сумкой и последовавшая гуманитарная помощь родственников, мне бы и в голову не пришло участвовать в разграблении местных бутиков. По крайней мере в таком масштабном. Все-таки чуждый мне олигархический образ жизни, к которому я приобщилась на этом зимнем курорте, имел свои положительные стороны. Иначе в чем бы я сейчас покоряла Монако? Кому тут объяснишь, что ты – журналистка, хоть и очень известная, и пробиваешься по жизни сама, своим трудом и талантом?

Встречают по одежке – это я в Куршевеле четко уяснила. Или по знакомству. Которое, в свою очередь, тоже начинается с одежки.