Можно буквально по пальцам перечислить древних авторов, в чьих произведениях есть сколь-нибудь подробные упоминания о Канарских островах. Плиний Старший, Диодор Сицилийский, Псевдо-Аристотель, Плутарх, Помпоний Мела, Гомер, Гесиод, Руфий Фест Авиен, Сенека... Возможно, есть и другие сведения, но они являются уже вторичными и более поздними по от­ношению к этим «классикам древнего канароведения».

«Семь островов, покорение которых вызвало так мно­го шума, семь островов, забытых всем миром — лишь осколки большого континента, привлекавшего к себе вни­мание древних историков,— писал в 1803 году француз­ский географ Бори-де-Сан-Венсан в книге «Счастливые острова». Некоторые атлантологи (специалисты или ди­летанты, занимающиеся поисками легендарного матери­ка Платона) склонны считать Сан-Венсана сторонником так называемой атлантической теории происхождения канарцев (о ней еще будет речь) и видят в выражении «осколки большого континента» прямую ссылку на Ат­лантиду. Но увы, им пришлось отказаться от своих «сме­лых построений».. Венсан имел в виду «всего лишь» Аф­рику. Ту самую Африку, с которой связана прочными узами вся древняя и последующая история Канарских островов...

Итак,   Плиний   Старший,   «Естественная   история».

«... Не точнее слухи и об островах Мавритании. Кое-какие, как стало известно совсем недавно, лежат против земли автололов, они открыты Юбой, который открыл на них мастерские по окрашиванию тканей гетульским пурпуром...» Тут нужно сделать первую сноску. Нумидийского правителя Юбу II, жившего в I веке до нашей эры, часто, упоминают древние авторы. Территория его владений примыкала к побережью Атлантики на одной широте с Канарами, и кому, как не ему, было лучше знать о том, что делается на островах. К сожалению, сам Ююба не оставил никаких письменных свидетельств и о его посещениях  островов мы  узнаем  от  античных  авторов. «Вот результаты исследований Юбы на Счастливых островах,— продолжает  Плиний.— Он их помещает в центре захода солнца, в 625 000 шагов от Пурпурных островов. Первый, с названием Омбриос, не носит никаких следов строений, в горах там есть пруд и деревья, похожие на ферулу...

В истории открытия и освоения Канарских  островов европейцами и выходцами из Северной Африки было три более-менее четко очерченных этапа. Первый охватывает   период   с   глубокой   древности   до   конца XIII века. Второй занимает конец XIII и весь XIV век. Как ни странно, он оказался для географов и историков открытий   не   менее   туманным,   чем   предыдущий   пе­риод — в этом мы сейчас убедимся. Третий, последний, этап начался в 1402 году и продолжался целое столе­тие — ровно столько, насколько хватило сил у канарцев сопротивляться чужеземному вторжению. События эти достаточно подробно описаны в хрониках.

Итак, попутный ветер с севера... Он наполнял паруса каравелл и «науш редондуш», нес их от Гибралтара на юг, вдоль берегов Африки, к Канарам. Форштевни генуэзских и флорентийских, венецианских и дьеппских купеческих судов, что шли на юг в поисках новых зе­мель и рынков сбыта товаров, смело взрезали голубые воды Атлантики.

«...Вот мы и решили рассказать о предприя­тии сира де Бетанкура, родившегося в королевстве Франции в Нормандии...»

Средневековые францисканские монахи Бонтье и Леверье оставили рассказ об экспедиции Бетанкура на Ка­нарские острова. Мы лишь слегка прикоснемся к тексту, упрощая местами слишком витиеватые обороты и неоправданно длинные, с нашей точки зрения, сентен­ции в повествовании и по ходу дополняя сведения, собранные «отцами», данными других свидетелей конкисты XV века.

Итак, «Жан де Бетанкур, барон де Сан-Мартэн-ле-Гайяр, был нормандцем и просходил из знатного и древнего города...» Годы его жизни установлены доста­точно точно: 1339—1422. Давней мечтой его было за­хватить какие-нибудь неоткрытые земли и сделать их своей собственностью. И он раздобыл корабль, собрал рзей и знакомых, таких же искателей приключений, и он, и не менее мужественных воинов, и в первый день мая 1402 года вышел из Ла-Рошели.

Он давно слышал о Канарах, которые, по слухам, лежали у северо-восточных берегов Африки. На судне достиг Кадиса. Там на корабле начался мятеж — команда отказалась плыть дальше. Бетанкур ссадил каторжников на испанскую землю, оставил там и жену свою, дю Файе, потому что ее укачивало. Из-за того что в родной стране ему так и не удалось найти поддержки, он обратился к испанцам, которые давно мечтали о захвате Канар. (Далее монахи очень подробно останавливаются на деталях плавания, захода в Испанию, интригам на судне. Нас же интересует другое.)  

...На пятый день пути с попутным ветром из Кадиса эказались первые мелкие островки архипелага — Аллегранса, Монтанья Клара и Грасиоса. Именно Грасиосу Бетанкур использовал как базу для первого броска на Лансароте. Ему понадобилось немного усилий, чтобы захватить этот остров и покорить жителей, обрекая их тем самым на рабство. Правда, он вовсе не считал преступником себя и 200 солдат, а также 80 опытных мореходов. Он совсем не хотел заниматься работорговлей, а собирался покорить лишь как можно больше островов. Он не подозревал о последствиях своей высадки на Канарах. Но ведь и Колумб не догадывался том, что последует за его «открытием» Америки!