Я проживаю в избушке посреди великого моря, избушка на колесах, а не на курьих ножках. Она движется вслед движенью Земли, поперек движенью истории. Я сижу на крылечке обычно, когда закат, дымлю свои папироски, табак из сушеных водорослей, и думаю, и гляжу, как солнце уходит в воду, и угли свои рассыпав, погружается, охнув, во тьму. И сразу восходят звезды, ковшами в небе сверкая, так близко, достать руками, почти на печную трубу. Труба дымит понемногу, хоть дров я в нее не бросаю, — откуда дрова в чистом море и далеко от земли? Но что-то живет, искрится, тужится в каменных недрах, как будто рожает чудо, но нет на свете чудес. Избушка бежит по кругу, летит, как корабль-призрак, и шлейфом из звезд укрыты прошедшие мили от нас. Марс прожигает в небе очередную дыру сита, и смотрит багровым глазом на море и на меня…

Когда-то я стану вечным, когда-то я стану сильным, и слабым и быстротечным, призрачным молоком в реке. На черных, на белых крыльях я оторвусь от дома, и на маяк чудесный я полечу легко. Долгий мой путь сквозь версты камней оледенелых, лучей убийственно-желтых, пустейшую пустоту, будет когда-то закончен в красной пустыне Марса, и, пески обнимая, замертво упаду со счастливой улыбкой на белом лице, на черном, сложатся крылья в кокон и похоронят меня. И никто о том не узнает, Марс сохранит молчанье, только лишь ангел красный вместе с ангелом желтым, с ангелом бело-синим в путь проводят меня. В новый мой путь бесконечный………………

Телефонный звонок.

— Сергея, пожалуйста…

— А его нет. Он умер. Что ему передать на тот свет?