Деревня находилась в зоне артогня вражеского форта. Неприятель ведет обстрел регулярно два раза в сутки: утром и вечером, либо в полдень и за полночь, или же в полночь и с первыми петухами. Снаряды большей частью ложатся на вершины поросших сану холмов близ большой воды. И во всем лесу средь десятков тысяч сану нет ни одного уцелевшего дерева. Многие перерублены напрочь и громоздятся на земле, словно поваленные бурей. Раненые стволы истекают пахучей смолой; потеки ее блестят в раскаленных лучах летнего солнца, смола постепенно густеет и застывает кровавыми черными струпьями.

Да, мало найдется меж лесных деревьев силою и жизнелюбием равных сану. Рядом с только что рухнувшим стволом уже высятся юные деревца — четверо или пятеро, — точно ярко-зеленые стрелы, нацеленные в небо. Они рвутся ввысь, вбирая в себя побольше солнечного света — здесь, в лесу, он падает с высоты неохватными прямыми потоками, золотыми от парящей в воздухе ароматной смолянистой пыли. Иные деревца, едва вытянутся человеку по грудь, уже рассечены осколками надвое; смола их, еще жидкая и прозрачная, никак не застынет, и потому раны не затягиваются, она все сочится, и дней через пять или десять деревце умирает. Но есть и такой молодняк, что вымахал повыше человечьего роста, с густыми кронами — точь-в-точь оперившиеся птицы. Этих снарядом не погубить, их раны быстро затянутся и заживут, как на телах лесных великанов. И они стремительно пойдут в рост, сменив упавших собратьев… Глядь, через два-три года лес сану снова расправит свою широкую грудь и заслонит собою селенье.

Поэтому, если смотреть из-под одетых хвоей ветвей с вершины любого здешнего холма, увидишь, насколько хватает глаз, одни лишь поросшие сану склоны, что, вздымаясь один за другим, тянутся до окоема.