Через все сияющее небо пугающе грозно протянулось тяжелое темное облако в виде дракона. Небосвод начал потрескивать, не выдерживая исполинской массы, но туча вскоре начала истаивать медленно и неторопливо, наконец на ее месте остался обглоданный скелет. Длинные острые шипы пошли ровно один за другим, нанизанные на толстый позвоночник, и жители Брабанта, поднимая глаза, вздрагивали и крестились. Не к добру такое знамение, не к добру.

Многие тут же поворачивались и тревожно смотрели на возвышающийся на холме гордый замок Анвер, сложенный из строгого серого гранита. На самой высокой башенке гордо реет знамя герцога Готвальда, в окнах из цветного стекла искристо переламываются солнечные лучи, но все знают, что в замке невесело: властелин Брабанта готовится принять причастие.

Тяжелые раны и суровая жизнь воина надорвали железное здоровье герцога. А в Брабанте, где сразу ощутили ослабление крепкой длани, мгновенно вспыхнули войны сеньоров друг с другом за пашни, леса, озера, а то и вовсе из-за косого взгляда, неосторожного слова.

Да что там взгляда или слова, достаточно и того, если сосед вроде бы слабее, можно попытаться отхватить часть владений, а при удаче и вообще захватить его замок и объявить эти земли своими.

В замке герцога тихо и сумрачно, солнце выглянуло из-за края земли и осветило флаги на вершинах башен, затем радостный свет начал сползать по грубой каменной кладке, но в замке еще царит ночь, а светильники на стенах рассеивают тьму только вблизи себя.

Тельрамунд поклонился и вышел, снова пригибая голову в дверях, и Эльза в который раз подумала со страхом, до чего же он огромен. Едва за ним закрылась дверь, она с плачем бросилась к отцу, упала на колени и начала покрывать горячими поцелуями его высохшие руки.

– Не оставляете меня, отец!.. Не оставляйте! Я не смогу без вас! Я слабая, я не смогу…

Он поднял руку, она послушно замолчала, только слезы бежали и бежали по смертельно бледному лицу.

– Защита тебе будет, дочь моя. Все вассалы поддержат тебя. А граф Тельрамунд поклялся в верности, хотя я и раньше не сомневался в его рыцарской чести.

– Отец, мне страшно!

Она взглянула на Перигейла и по его взгляду поняла, какой он видит ее: нежное чистое лицо с глазами прозрачнее родниковой воды, толстые золотые косы перевиты жемчугом и падают до самых пят, прямая и стройная, с прямой спиной, вид гордый, но те, кто ее знают, сразу скажут, что глаза у юной герцогини испуганные, как у пойманного кролика.

Перигейл проговорил невесело:

– Даже будучи больным, ваш батюшка держал власть в железном кулаке.

– А что сейчас? – спросила Эльза тревожно.

Ее сердце сжалось от недоброго предчувствия. Перигейл помедлил, она поняла, что ему очень не хочется говорить, и предчувствие переросло в тревогу, в груди возникла боль.

Король Генрих, прозванный Птицеловом за дипломатическое умение «уловлять людей, аки птиц», остановил коня на вершине небольшого зеленого холма. Отсюда открывается вид на реку Шельду, холодные серые волны тяжело и хмуро бегут одна за другой по течению, задевая краями берега, деревья чахлые, только в одном месте высится на диво громадный дуб, неимоверно толстый, приземистый, с ветвями толщиной в ствол столетнего дуба… сколько же этому исполину?

Сзади застучали копыта, на взмыленных конях подъехали Ричберт и Хардвулф, самые близкие к королю вельможи.

Ричберт сказал укоризненно:

– Ваше Величество, стоит ли так отрываться от своих людей?

– Разве мы в сарацинских песках? – спросил Генрих.

В течение суток из Брабанта, Тюрингии и Лимбурга прибывали могущественные лорды и знатнейшие рыцари. Король подробно рассказывал о новой угрозе, что надвигается с востока, где дикие язычники венгры, именуемые также мадьярами и уграми, собирают могучую боеспособную армию.

Они уже разорили несколько княжеств, почти не получив отпора, и если не выставить им навстречу настоящее объединенное рыцарское войско, то вся Европа превратится в сплошное пожарище.

А на следующие сутки примчался гонец, что был отправлен в замок Анвер. Он не выглядел сильно усталым или запыленным, но озадаченный Генрих не успел ничего спросить, в лагерь въехали новые рыцари: во главе немолодой ветеран, достаточно крупный, но сухой и жилистый, лицо суровое, но моментально озарилось отеческой заботой, когда повернул голову и взглянул на повозку, следующую за ним.

Запряженная двумя лошадьми, она выглядит пустой, с такой легкостью катит по кочкам, подпрыгивая и качаясь с боку на бок. Возница натянул поводья, кони захрапели и остановились.

Гонец подбежал к королю и с разбега припал на колено.