Сборник посвящен 70-летию советского уголовного розыска. В нем представлены произведения Павла Нилина, Юрия Германа, братьев Вайнеров, Аркадия Адамова, Леонида Словина, в которых показана работа уголовного розыска на различных этапах истории нашего государства.
© Состав, предисловие, оформление, издательство «Молодая гвардия», 1988 г.
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие. Б. Михайлов
Павел Нилин. ИСПЫТАТЕЛЬНЫЙ СРОК. Повесть
Юрий Герман. НАШ ДРУГ ИВАН БОДУНОВ. Повесть
Аркадий и Георгий Вайнеры. ЭРА МИЛОСЕРДИЯ. Роман
Аркадий Адамов. НА СВОБОДНОЕ МЕСТО. Роман
Леонид Словин. ПОДСТАВНОЕ ЛИЦО. Повесть
К 70-ЛЕТИЮ УГОЛОВНОГО РОЗЫСКА
Предисловие. Б. Михайлов
Уважаемый читатель!
Эта книга посвящена 70-летию советского уголовного розыска, которое отмечается в октябре 1988 года. В нее вошли романы и повести П. Нилина, Ю. Германа, братьев Вайнеров, А. Адамова. Л. Словина. Вряд ли стоит представлять самих авторов и их произведения, давно полюбившиеся взыскательному советскому читателю и неоднократно переиздававшиеся в нашей стране и за рубежом. Но об одной характерной особенности этих произведений хотелось бы сказать особо.
В них глубоко и точно, со знанием дела, а, значит, и специфики нелегкого милицейского труда, тонкостей оперативно-розыскного искусства, нюансов психологии сыщиков показана работа уголовного розыска на различных этапах истории нашего государства.
И главное, сделано это с большим человеческим уважением к героям произведений, прототипы которых взяты прямо из жизни.
Да, Журы, Егоровы, Бодуновы, Шараповы, Малышевы, Жегловы действительно работали в уголовном розыске, но только у многих из них были другие фамилии и иные судьбы. Литературная жизнь Шарапова из «Эры милосердия» во многом совпадает с реальной жизнью работника МУРа Владимира Арапова, ныне ветерана уголовного розыска, полковника милиции в отставке. Славную эстафету отца продолжают в уголовном розыске три его сына, один из них, Виктор Арапов, тоже полковник милиции и трудится в Главном управлении уголовного розыска МВД СССР. Поистине не мог не быть работник угро Иван Бодунов, награжденный еще в 1921 году за храбрость орденом Красного Знамени, другом писателя Ю. Германа.
ПАВЕЛ НИЛИН
ИСПЫТАТЕЛЬНЫЙ СРОК
1
Зайцев быстро освоился. Он носил теперь старенькое, узковатое в плечах пальто, не иначе как приподняв воротник. Кепку натягивал до самых бровей, так, что не было видно огненно-рыжих волос. И смотрел на всех, чуть выкатив сердитые серые глаза.
Еще весной на книжном развале он купил замусоленную книжку с описанием японских способов борьбы, собранных, как было указано на обложке, господином Сигимицу, начальником тайной полиций, в помощь сыщикам, морякам и господам офицерам, желающим усовершенствовать свою мускулатуру.
Сделавшись, таким образом, обладателем всех этих хитроумных способов борьбы, Зайцев прямо-таки рвался к деятельности, бурной, рискованной, головокружительной, готовый хоть сейчас поставить на карту всю свою восемнадцатилетнюю жизнь.
А деятельности все еще не было.
Вернее, деятельность-то была: в уголовном розыске почти непрерывно звонил телефон — из районов города и губернии сообщали о происшествиях — убийствах, кражах, ограблениях. Но Зайцева пока не допускали к этим делам.
2
Худенькая, белобрысая, похожая на сердитую девочку, Катя вся вдруг осветилась от счастья, увидев пригласительный билет. Не ее приглашали, а брата, но все равно она была в восторге. Особенно ей понравилось: «Дорогой товарищ Егоров!» («Дорогой товарищ» напечатано на машинке, а «Егоров» приписано от руки.)
Катя несколько раз перечитала билет, словно хотела заучить его наизусть: «Организационная комиссия по проведению праздника Октябрьской революции приглашает вас на торжественный вечер. Доклад товарища Курычева. Художественная часть. В заключение — товарищеский чай».
— Вот оно как дело-то обернулось, — говорила Катя. — Ну, я очень рада за тебя, Саша. Очень рада. — И она поцеловала брата. — А я ведь, дура, до последнего не верила, что тебя примут.
— Да меня еще не приняли, — покраснел Егоров.
— Теперь уж примут. Обязательно примут, — уверяла Катя. — Теперь уж тебя выгнать не имеют права, если пригласили. И смотри, как пишут: «Дорогой товарищ Егоров». Значит, уважают…
3
Вечер устраивали не в том помещении, где находился уголовный розыск, а рядом — где управление губернской милиции. И вход был с другого подъезда.
Окна на втором этаже были ярко освещены, когда Егоров подходил к зданию в восьмом часу вечера. И внутри победно играл духовой оркестр, сотрясая стены.
И может, именно духовой оркестр внушил Егорову внезапную робость. А вдруг его не пустят на вечер? Вдруг скажут, что это была ошибка с приглашением, что стажерам нельзя? А он вон как празднично приоделся, надел френч, начистил башмаки, постригся и причесался. Волосы еще мокрые после причесывания.
Двери были широко распахнуты, и с улицы, даже с той стороны улицы, видно, что каменная лестница тоже ярко освещена и устлана коврами.
На ковре у входа стоял дежурный по городу, старший уполномоченный Бармашев, в синей шерстяной толстовке и в серебряного цвета брюках дудочкой, как было модно в ту пору.
4
После доклада был перерыв. Многие вышли в коридор поразмяться, покурить.
А Егоров продолжал сидеть в зале, боясь потерять это удобное место. Ведь уже объявили: после перерыва будет художественная часть.
Он сидел, положив локоть на спинку стула, и рассеянно оглядывал зал.
Вдруг ему кто-то замахал рукой от дверей. Кто же это может быть? Ах, да это же Зайцев!..
Егоров не сразу узнал его.