Совершенно секретно: Х3457-А-Р

От кого: Кронфельд, директор, колонизационный проект 308

Кому: Леннокс, коммандер, космическая разведка, пятый сектор, отдельное подразделение

Тема: служебные досье

Джеттаун, порт Н’Йорк, где можно купить любые товары, где предоставляют развлечения, законные и незаконные, космонавтам и тем, кто охотится за их кредитами, а также преступной элите, которая, в свою очередь, пользуется добычей хищников. На этих улицах один круг в другом, сложная социальная организация, о которой не догадываются живущие за четкими пределами, хотя физически никак не обозначенными, этого зловещего треугольника, узким языком выходящего на обожженное посадочное поле.

На этих улицах жизнь человека зависит не только от его ума или физической силы, но и от шестого чувства приближающейся опасности. Иногда предчувствие опасности охватывает весь этот район. Именно такое имело место сегодня, хотя еще рано и открыты лишь немногие крупные заведения.

Среди них «Солнечное пятно» Керна, но «Солнечное пятно» гордится тем, что никогда не закрывается. В воздухе, который кондиционеры перемешивают, но не освежают, запахи дыма, необычных напитков и застарелая вонь постоянной толпы посетителей. В большом центральном помещении Степ и Хэгги, как всегда, за стойкой. Появились и первые девушки.

Однако молодой человек, сидевший за столиком для игры в звезды и кометы, с аккуратными стопками фишек перед ним, с нераспечатанными колодами карт поблизости, незаметно потрогал запрещенное силовое лезвие в складках шелкового пояса на своем плоском животе. Плечи его под курткой с широкими рукавами, надетой поверх кружевной рубашки, напряглись, словно в ожидании нападения. Беда — он чувствует ее вкус, ее запах: ночь будет тяжелой.

Он включил лампу над столом для игры. В тщательно организованном освещении его худое лицо казалось мальчишеским, с выражением юношеской невинности. Такое лицо многого стоило для нанимателя. Керн ценил Джоктара и за его внешность, и за острый проницательный ум, и за искусные, ловкие руки, управляемые этим умом. Керн доверял своему ведущему крупье — насколько он вообще способен доверять, то есть в весьма ограниченных пределах.

Отодвинулась часть стены, и Джоктар ощутил теплую дрожь вибратора. Теперь пленники выйдут или задергаются от боли. Он встал и наклонился, поднимая Хэгга. Бармен застонал, открыл налитые кровью глаза; в них появилось выражение ужаса, когда он понял, где находится. Освободившись от поддержки Джоктара, он шатаясь направился к выходу. Крупье последовал за ним и тут же оказался в путах силового поля. Он может идти — больше того, вынужден идти по ярко выкрашенному коридору со светлыми стенами, но не может даже пошевелить пальцем.

Служба эмиграции хорошо оснащена. Да и как может быть иначе? Эмиграционную политику поддерживает Галактический Совет, и эта политика приносит двоякую пользу. Во-первых, она избавляет цивилизованные планеты от бродяг и преступников, и во-вторых, помогает осваивать новые планеты. Таким образом проблемы решаются к удовлетворению всех, кроме жертв, у которых нет никакого политического влияния.

Хагти уже прошел дверь впереди, очередь Джоктара. Бармен раздевался под присмотром скучающего врача.

— Ладно, теперь ты, — обратился этот человек к Джоктару. — Раздевайся.

Джоктар вызывающе разглядывал его. Силовое поле ослабили, но если он попробует прыгнуть на врача, его затянут снова, да так, что невидимые путы не дадут ему дышать. Нет смысла сопротивляться, если нет ни малейшего шанса на победу. Джоктар снял куртку, развязал пояс. Скрыть ничего невозможно: на него нацелен луч-шпион. Когда рубашка последовала за курткой, крупье поднес руку к диску, висевшему на цепи у него на шее.

Ландшафт вокруг порта Сиваки — почти лунный в своей наготе и мрачности. Только резкие ломаные очертания вершин, окружающих долину, приглушены — можно даже сказать, смягчены — густыми зарослями растительности на нижних склонах. В холодные месяцы эта растительность напоминает странные,

подобные губкам скелеты, способные выдержать удар силового лезвия и серо-голубые по цвету.

Голубое пятно тянется до самого снега. И холод, всегда жестокий здесь, проникает через термокостюмы и меха, через подогретые стены жилых помещений, вгрызается в кости человека.

Фенрис — это алибит. Люди уходят в глубины шахт, а из шахт выходит руда. И на этом двустороннем перемещении держится вся экономика Сиваки. Есть также группа безумцев, которые пытаются добывать шкуры в речных долинах. Но их горстка, это остатки тех, кто впервые заселил Фенрис, еще до того, как компании наложили свои лапы на эту замерзшую на три четверти планету.

Этим утром четверо таких независимых трапперов остановились, разглядывая объявление об аукционе эмигрантов, вывешенное на доске для правительственных сообщений. Двое пожали плечами, третий красноречиво плюнул, но четвертый продолжал читать набранный мелкими буквами текст объявления на суконном официальном языке. Один из его спутников потянул его за рукав верхней меховой одежды.

Через отверстие на него обрушились потоки снега. Теперь слышался шум ветра в острых вершинах, голодный крик. Джоктар руками разгреб снег, выбрался наружу и сел на полупогребенные прыжковые салазки.

Когда он грузил это транспортное средство на станции, был вечер. Теперь небо серое, и он решил, что начинается утро. Лавина снесла салазки в узкое ущелье, на склонах горы видны свежие царапины.

Джоктар принялся копать снег, добираясь до кабины водителя. Полчаса спустя, запыхавшись, он до нее добрался. Водитель и охранник, должно быть, умерли еще до падения: было очевидно, что по салазкам ударила самым краешком лавина. Он должен забрать у мертвых то, что поможет ему выжить.

Уже взошло солнце и заблестели снежные поля, когда Джоктар начал перебирать свое новообретенное богатство. Припасы продуктов он считал оружием, способным помочь ему выжить и освободиться.

Поверх термокостюма на нем теперь меха, меховая шуба чуть великовата, как и высокие меховые сапоги, доходящие до середины бедра. Бластер водителя раздавлен, но оружие стражника теперь на поясе у Джоктара. Он нашел также запас продовольствия и сытно поел. И теперь сидел, увязывая все необходимое в тюк: силовой топор, пища, карта, сорванная со стены кабины.

Планета Лоди была точкой пересечения многих космических трасс, и возможно, именно поэтому была выбрана для устройства там Базы Торговой Службы, где могли временно размещаться те, кто направлялся к местам назначений или покидал их. Условия обитания на Базе были точно выверены в расчете на проведение здесь отпусков и одновременно сочетались с безликостью космического караван-сарая, и сама эта безликость способствовала быстрому отлету из этих мест, если вдруг кто-то забывал о таком пустяке, как совесть.

В приемной чиновника, распределяющего очередные назначения, ждал вызова молодой человек. Он сидел в легком удобном кресле, которое бережно обнимало его тонкое длинное тело и как будто приглашало расслабиться. Но молодой человек явно противился этому. Его коричневого оттенка рука постоянно массировала грудь, плавно двигаясь по красноватому, цвета граната, парадному мундиру. Но даже такое слабое прикосновение вызывало у него приступы боли. Это был не единственный шрам из тех, что всю жизнь будут напоминать ему о неудаче в первой самостоятельной работе.

И только упорно не гаснувшая искра протеста в самой глубине души Кейда Уайтхока все еще настаивала, что он был прав. Молодой человек хмурился, словно глядел на невидимую стену, и, видимо, пытаясь освободиться от обволакивающей подушки кресла, резко двинул плечами и буквально вдавил в пол башмаки. Его в очередной раз вывело из себя противоречие, которое не давало ему покоя уже несколько дней. Почему профессиональные тесты выдали ему назначение на самый дальний аванпост, в то время как было вполне очевидно, что он не мог, даже эмоционально, воспринимать высокомерие Стиора, оставаясь при этом беспристрастным и сохраняя полное самообладание?

Считалось, что тесты Службы давали абсолютно верный результат и всегда подбирали нужного человека к нужному месту. Почему же тогда не был принят во внимание тот факт, что некий Кейд Уайтхок, америнд из Северо-Западной Терранской Конфедерации, под влиянием справедливого гнева может вернуться к менее дипломатичной практике своих древних предков и начнет обращаться с правителями Стиора именно так, как того требовала нездоровая жестокость этих инопланетян?

А что, если тесты не были так надежны? Слепая вера в них была частью жизненного кредо Службы. И если тесты могли так ошибаться, что же можно было сказать обо всей священной и неприкосновенной Политике?

Представленный образец имеет следующие свойства

, прочитал Кейд шифрованное сообщение Службы. Дальше следовал текст, понятный только химикам.

Поэтому он без всякого затруднения может служить кормом для травоядных животных, являясь по своей структуре очень близким к той разновидности трав (бутелойа), которые встречаются на наших западных континентальных равнинах.

Трава, вполне пригодная для терранских травоядных... Кейд просмотрел все написанное второй раз, а затем исследовал два вложения к письму, каждое в защитной пластиковой упаковке. Каждая упаковка заключала в себе высушенное растение, оканчивающееся зерновым колосом. Одно было серо-коричневое, бледноватого тона. Это могло быть обычное терранское сено. Другое было более темное, блеклое, рыжевато-красное, и Кейд подумал, что оно могло быть выдернуто на равнине, раскинувшейся за стенами вот этого самого форта.

Итак, Стил отправил проанализировать набор образцов местной травы. И, согласно содержанию данного заключения, выяснить, не могла ли эта трава служить кормом для некоторых животных Терры. Зачем?

Кейд откинул одно из приставных сидений и уселся перед столом, разложив на нем образцы травы. Он понимал, что это должно быть очень важным. Важным настолько, чтобы заплатить за это человеческой жизнью? Или это заключение вообще не имеет никакого отношения к смерти Стила? А как он погиб? До сих пор никто, с кем Кейд общался, ни разу не обмолвился о его предшественнике. Он должен получить доступ к записанным на ленту отчетам Стила и узнать, почему сорванный на Клоре пучок дикой травы, толщиной не больше пальца, был послан на Главную Базу для аналитического исследования.

Прозвучал негромкий, но отчетливый перезвон. Это был сигнал к обеду, и Кейд, расстегнув форму, сунул содержимое пакетов в отделение внутреннего пояса, где, как он полагал, будет самое надежное место.

Кейд поднялся на пригорок и некоторое время стоял под порывами ветра, несущего прохладное дыханье горных снегов. Впереди мелкими быстрыми шагами двигалась цепочка охотников-иккинни, их головы были опущены, плечи сгорблены, сзади, перемещаясь на этот раз на собственных ногах, следовал Лик. Они поднимались по долине, которая сужалась, превращаясь в ущелье, как будто земли равнин своим языком пытались лизнуть границу горной страны. Еще несколько терранских миль, и, может быть, к середине дня, они закончат путь по уже известной им территории и вступят в дикую местность, еще не исследованную охотниками за масти.

Даже в этих местах трава поднималась почти до колен. В середине сезона она могла доходить и до бедер. Трава эта была весьма схожа с той, что покрывала большинство равнин на Терре. Почему это было так важно для Стила? Кейд не имел возможности просмотреть остальные записи перед тем, как они покинули форт. Но был один хорошо известный ему факт: Стил был в точно такой же экспедиции, как эта, когда его нашли пронзенным копьем неизвестного иккинни. Как раз прошлой ночью Лик упомянул об этом происшествии и посоветовал, чтобы никто из терранцев не повторил подобной глупости и не пытался покидать охотничий лагерь или бродить в стороне от всей группы во время перехода.

— Это животные, — сказал надчеловек, отогнув большой палец и указывая им на своих подопечных. — Мы вполне можем заставить их плясать под нашу дудку. — И похлопал по панели управления на своем поясе. — Но не тех скрытных существ, что прячутся в горах и нападают из засады. Если только у кого-то нет резонатора, он будет для них верной добычей, не увидит и не услышит собственную смерть, пока она сама не проглотит его.

— Я думал, что все команды охотников снабжены резонаторами, — заметил Кейд.

— Это так. Но это собственность надчеловека. Попробуй кто-нибудь отойти слишком далеко... — тут Лик сделал жест, похожий на то, как терранцы пожимают плечами, снимая с себя ответственность за подобную глупость.

Кейд закричал, поднимая шокер для второго выстрела по быку. Но та удивительная скорость, которую продемонстрировало это тяжеловесное животное, помешала ему сделать верный прицел. Голова его дернулась и метнулась вверх. А Лик, как и стоял во весь рост, взлетел в воздух, и его безумный крик почти заглушил рев квиту.

Бык развернулся, как только его жертва грохнулась на землю, и вновь бросился на слабо сопротивлявшегося человека, разрывая копытами землю и выдирая траву. Кейд опустился на колено, ствол шокера опирался на его руку, а указатель мощности луча был в положении «полная», когда он нажал на спуск.

Эта вспышка энергии ударила квиту как раз между маленьких глаз, и результат был такой же, как если бы его толстый череп был раскроен топором. Животное рухнуло на колени, круглая голова опустилась так, что нижняя челюсть пробороздила землю. Затем массивное тело ударило Лика, увлекая его за собой движущей силой этой теперь захлебнувшейся атаки.

Надчеловек вскрикнул еще раз. И, словно эхо, этот слабый крик отразился от многочисленных зарослей кустов. Из-за раскинувшейся чуть в стороне одной такой заросли, неуверенно двигаясь, выскочил явно пытавшийся освободиться иккинни, руками стараясь разорвать ошейник на собственном горле, в то время как шум и яростное движенье в других частях кустарника указывали на мучительные страдания его товарищей, все еще управляемых от панели, висевшей на поясе их покалеченного надсмотрщика.

С глубоким стоном иккинни упал на землю и, опираясь на руки и ноги, начал мучительно медленно ползти в сторону переплетенных тел квиту и надчеловека. Кейд наконец-то разорвал удерживавшие его сплетенные ветки и лозу. Прежде чем он смог полностью высвободиться из этих естественных сетей, ползущий по земле абориген добрался до лежащих тел и с трудом потянулся к Лику.

— Но почему же оказался выключенным резонатор? — Сантос даже перегнулся через заваленный стол, как будто хотел добавить раздраженья в собственный вопрос. — Эти надлюди досконально знают свое дело. Ну, к тому же лагерь мог быть атакован из засады.

— Да, но почему же все-таки подвел резонатор? — Когда Эбу повторял этот вопрос, его интересовала не защита самого Кейда, а скорее защита всего отряда терранцев. — Разве ты не исследовал его после происшествия, чтобы убедиться в его отказе из-за каких-либо механических дефектов?

— Да что можно сказать об устройстве, раздавленном разъяренным быком, — заметил Кейд, стараясь управлять разговором как можно осторожнее, будто находясь в засаде у границы вражеского лагеря. У него было целых три дня на обратный переход к форту вместе с Докителом, чтобы сократить и отшлифовать свой рассказ, проработав общие детали вместе с иккинни. И он надеялся, что они оба имеют вполне надлежащие ответы на любой вопрос, заданный как со стороны Стиора, так и со стороны терранцев.

— Достаточно правдоподобно, — согласился Эбу. — И, разумеется, ты спал, когда произошло нападение на лагерь.

— Да. — До сих пор Кейд вплетал правду в придуманный позднее вымысел.