«Королева Солнца» появилась в 1954 году в ответ на просьбу одного из первых издательств научно–фантастического жанра – «Гном–пресс». Я тогда готовила к печати рукописи в этом издательстве и потому воспользовалась псевдонимом Андрэ Норт. Издатели просили сочинить космические приключенческие истории, которые отличались бы от повсеместно распространенных тогда милитаристских сюжетов.

Меня давно интересовали исторические последствия приключений купцов в нашем собственном мире в прошлом, и потому я придумала вольных торговцев, связав их в своем сознании с их ранними земными предшественниками, а также с пешими путешественниками наших дней – я сама принимала участие в одном из таких путешествий.

Я постаралась придумать экипаж, у членов которого разное прошлое, разные характеры, и подвергнуть его испытаниям в приключениях, которые естественны для такого образа жизни. Так возникли четыре книги: «Саргассы в космосе», «Зачумленный корабль», «Планета колдовства» и «Проштемпелевано звездами».

Мисс Гриффин, создатель справедливо пользующейся популярностью серии «Звездные коммандос», согласилась со мной, что «Королева Солнца» и ее экипаж снова могут выйти на орбиту – с некоторыми добавлениями, а именно с появлением в составе экипажа женщины. И вот «Королева Солнца» предпринимает очередное роковое путешествие.

Андрэ Нортон

– «Космическая развалина»! Вот более подходящее для него название!

Дэйн Торсон передвинулся, чтобы лучше видеть говорящего, стараясь при этом не толкнуть стоявшего рядом Рипа Шэннона. Кают–компания «Королевы Солнца» никогда не предназначалась для размещения всего экипажа, и когда созывалось такое совещание, приходилось втискиваться всем двенадцати.

– Он совсем не так плох, Али, – негромко сказал он помощнику инженера, – и до сих пор неплохо для нас потрудился.

– Совершенно верно, мой младенец, но теперь почтовый контракт «Королевы» кончился, и что во имя космоса будем мы делать с этой «Развалиной»? Не так–то легко найти для нее покупателя – поэтому мы сами и смогли ее заполучить, а эксплуатировать оба корабля с половиной экипажа на каждом бесконечно нельзя, тем более если мы снова собираемся заняться настоящей торговлей. И у нас нет средств, чтобы пополнить состав обоих экипажей.

Врач Крэйг Тау кивнул.

Джелико настолько привык к своей коричневой торговой форме, что она не беспокоила даже со всеми креплениями на месте и с жестким воротником, натиравшим шею. Ему предстояла важная встреча, которая занимала все его внимание.

Он изучал сидевшую напротив него и Ван Райка женщину внимательно, насколько позволяли приличия. Тан был прав, назвав Раэль Коуфорт привлекательной, и столь же справедливо его замечание, что в ее внешности есть нечто необычное. Нелегко указать, из какой она торговой субрасы, или назвать ее родную планету. Она родилась в космосе.

Среднего роста, стройная, с гибким, прекрасно координированным телом ветерана космических линий. Впрочем, космического загара у нее нет, хотя ее бледность совсем не та, что у Джаспера Викса. Кожа не потемнела, но была живой и светилась собственным мягким теплом.

Черты лица тонкие, на первый взгляд хрупкие, и поэтому глаза с густыми ресницами выглядят невероятно огромными. Они светло–фиолетовые, и кажется, что их оттенок меняется с каждым изменением ее настроения или хода мыслей.

Волосы рыжеватые, золотистые, как шкура земного льва. Длинные, убранные в прическу типа короны – такие приняты у женщин космонавтов.

Ван Райк опустил голову. Он сделал все, что мог, а мог он в данном случае немного. Старшие члены экипажа оценят это, но он знал, что остальные ожидают от него чуда. Черт возьми, он сам почти ожидал его…

Джелико взглянул на него.

– Не так уж плохо, – довольно сказал он. – Первоначальную стоимость и затраты мы уже вернули, так что это чистая прибыль. Неплохой урожай для «Королевы».

Напряжение спало, все столпились вокруг суперкарго, поздравляя его.

– Единственный вопрос – что нам теперь делать с новым членом экипажа?

Дэйн взглянул на часы. Что держит там эту женщину? Его первый разговор с капитаном занял несколько секунд, необходимых для того, чтобы зарегистрировать жетон…

Он посмотрел на дверь, сердясь на женщину и на себя самого, потому что понимал: его гнев вызван собственной неуверенностью.

Черт возьми, подумал он. Он, как и все, знал, что смешанный экипаж предпочтительней, но «Королева» прекрасно обходилась только мужчинами с того момента, как он на ней, и ему не хотелось никаких неприятностей.

Достаточно их со стороны. Не хватало только иметь их в собственном обществе.

Несомненно, не возможное мастерство Раэли Коуфорт или его отсутствие беспокоили его. И, разумеется, не ее пол. На его курсе в Школе было мало женщин, но все же они составляли около трети всех курсантов. Все оказались вполне пригодны к работе и несли всю тяжесть индивидуальных и групповых обязанностей.

Дождь лил с надоедливым постоянством и дорожные плащи висели на плечах таким же тяжелым грузом, каким висел страх на сердцах и в умах людей. Те из людей, что были необразованными, кто никогда не удалялся от полей и пастбищ, принадлежащих господам, молились Глом Випер и смотрели на серое небо, как бы ожидая, что увидят над собой ее наполненные слезами глаза, почувствуют ее жалость, такую же тяжкую, как проклятие.

Даже те, кто получил образование, тревожились при мысли о проклятии, об осуждении, об изгнании, которое обрушилось на них.

Мой народ клан за кланом прошел через Небесные Ворота, которые открыли наши барды, и оставил за собой не только родину, но и память. И теперь мы могли бы спросить, почему мы едем по этой заливаемой водой ужасной стране. Однако чем дальше мы продвигались на север, тем меньше хотелось задать этот вопрос. Мы были твердо уверены в необходимости этого переселения. Братья с Мечами, готовые вступить в бой при первых признаках опасности, ехали впереди нас по этой странной, чужой, незнакомой земле, а у ворот остался в качестве арьергарда другой отряд. С ними были Лаудат и Оуз, чье волшебное пение открыло ворота между мирами, и теперь они закрывали их, так что путь к отступлению был закрыт, так же, как и возможность для преследования.

Тот отряд, что ехал сейчас впереди, встретил нас по эту сторону Ворот. Братья провели здесь почти целый месяц, изучая то, с чем придется столкнуться нам. Их рассказы были весьма странными и неожиданными. Они рассказывали о высоких холмах и широких долинах, о том, что тут когда–то жили люди — или какие–то разумные существа, подобные людям. Но теперь страна была пуста, покинута и остались только следы их жизни, ее прежних обитателей.

И все же страна не была полностью безопасной. Тут и там встречались места, где проснулись враждебные силы, и нужно было быть очень осторожным, чтобы избегать таких мест. Однако здесь было много полей, ожидавших плуга, склоны холмов заросли богатой травой, на которой можно было пасти овец, коров, лошадей, тянущих сейчас тяжело груженые телеги.

Позади остались широкие долины, в которых поселились люди Фаркона, Сивена, Урика, Давуана. Справа от нас бушевало море. Наш караван становился все меньше и меньше. Мы могли удостовериться, что страна действительно покинута, хотя мы видели много остатков развалин домов, мостов. А иногда мы выходили на древние дороги, идти по которым было намного легче. Квен и три Брата ехали впереди, указывая места, где таилось неизвестное. Они останавливались поодаль и долго совещались между собой. Они не доверяли излучениям таких мест.

Мы видели башни, вымощенные площади, окруженные колоннами, сделанными из огромных каменных монолитов. Меня очень заинтересовали люди, проделавшие такую титаническую работу: вырубить огромные камни и положить их друг на друга. Я думал, за какую же провинность они наказали себя таким тяжелым трудом.

Самая большая и самая богатая часть побережья осталась позади нас. Мы уже двадцать дней ехали на север. Дважды за время путешествия нам приходилось подниматься вверх по течению рек, преграждавших нам путь, чтобы отыскать брод. К счастью, реки были спокойными в это время года, и мы легко переправлялись через них. Правда объезд каждый раз отнимал у нас день пути.

На двадцать четвертый день люди лорда Милоса оставили нас. Они свернули на запад по узкой долине, и один из Разведчиков поехал с ними, как проводник. Здесь не было реки, но нам пришлось объезжать горные хребты, окружающие долину, прямо по песчаному берегу моря. Мы сердечно попрощались, договорились о будущих встречах. И я уверен, что во всех нас, и тех, кто оставался, и тех, кто продолжал путь дальше в новые земли, зрело ощущение того, что наши старые связи рвутся навсегда, и что мы все будем горько сожалеть об этом в будущем.

Правда все мы сплотились за время этого долгого путешествия. Мы понимали, что мы одиноки в этой странной стране. Уже не осталось, по крайней мере на поверхности, старой вражды с Тугнесом и его людьми. Мы все работали вместе, перетягивая телеги через броды, перевозя на седлах овец и ягнят, не думая, кому принадлежат они. И хотя на ночь мы останавливались отдельно, люди непрерывно ходили в гости друг к другу.

Я поднимался вверх, и слой земли становился все тоньше, и из под нее проглядывали каменные кости планеты — горный хребет. Вскоре камень окончательно вышел на поверхность, и земля осталась только в расщелинах скалы, где могли расти только клочья травы, да чахлые кустики. Я лез вверх на хребет, и пока не добрался до самой вершины, где на меня обрушились свирепые ветры, я не оглядывался назад в долину Гарнедэйл.

В лесу, который отсюда казался пушистым зеленым ковром, я видел прогалины, где наши топоры уже свалили деревья. Затем их очистили от веток, а бревна перетащили туда, где Гарн решил создать временное укрепление.

Четыре из наших лошадей были заняты на перетаскивании стволов. Остальные шесть уже работали на полях, вспахивая их и готовя землю под посевы. Работали все — и простые члены клана, и родственники лорда. Сегодня я был свободен, так как наступила моя очередь дежурить на вершине хребта. Хотя земля и казалась пустой, Гарн не хотел быть застигнутым врасплох, если возникнет опасность. А к тому же тому, кто патрулировал на вершине, могла сопутствовать удача, и он мог убить какого–нибудь зверя, чтобы сделать нашу пищу разнообразнее.

Квен и двое его товарищей оставались с нами десять дней, а потом уехали на запад, прямо в неизвестные земли. Также, как я патрулировал на горном хребте, так они собирались патрулировать западные границы, они и их братья, охранять новые поселения.

Одной из их обязанностей было отыскивать и наносить на карты остатки тех странных существ, которых мы стали называть «Прежние».

Хотя я был первым, кто испытал враждебность птиц, я вовсе оказался не последним. Когда мы углубились в лес и стали рубить огромные деревья, необходимые для постройки большого холма, который должен был послужить нам убежищем в первую зиму здесь, вокруг нас собралось огромное количество этих птиц. И однажды дети, которые пасли наших овец, вдруг стали кричать и размахивать палками. Оказалось, что птицы набросились на новорожденных ягнят, на которых мы возлагали большие надежды, ведь это был первый приплод в новой стране.

Гарну пришлось выделить для охраны стада охотников с луками, отрывая их от работы. Но птицы оказались дьявольски хитры и ловки, они ускользали от стрел самых метких стрелков. Недовольство и раздражение Гарна и людей против птиц все росло — ведь они стали постоянной угрозой для нас.

И в один прекрасный день мы вдруг поняли, почему птицы стали проявлять такую бешеную агрессивность. Гигантское дерево рухнуло под нашими топорами, подмяв собой густой кустарник и показав нам, что в нашей долине Лунное Святилище не единственное, оставшееся от Прежних.

Снова перед нами стояли колонны, открывшиеся нашим взорам после того, как густой кустарник был придавлен деревом. Теперь их было семь. Высотой в человеческий рост они стояли так близко друг к другу, что между соседними едва могла пройти человеческая рука.

Эти колонны были сделаны из грязно–желтого камня, совсем непохожего на те камни, из которых состояли горные хребты, служащие границами нашей территории. Поверхность колонн была гладкой, хотя они долго подвергались воздействию погоды и растений. Они казались сделанными из замерзшей жидкой грязи. В каждую из колонн была врезана пластинка, и на каждой из пластинок вырезан символ, причем ни один из символов не повторялся дважды.

Я боролся со слабостью, желая сделать себя поскорее способным уйти отсюда. Я знал, что независимо от того, Мудрая она женщина, или нет, но Забина рискует навлечь на себя большие неприятности, укрывая меня. Лорд Тугнес, я был уверен в этом, не будет считаться с обычаями, если ему будет выгодно нарушить их. Правда все, что я знал о нем, я знал из слухов, но в каждом слухе есть доля истины.

Моя голова все еще тупо болела, но я уже мог видеть тем глазом, который раньше был распухшим, и осторожно ощупывая пальцами голову, я обнаружил, что она вся туго стянута бинтами. Я уже смог, несмотря на приступы головокружения, одеть штаны, сапоги, влезть в рубашку, которая была выстирана и лежала поверх остальной моей одежды, когда вернулась Мудрая Женщина.

Она быстро подошла, нахмурившись, ко мне.

— Что ты хочешь делать?

Я натягивал через голову рубашку, морщась от боли даже при таких легких прикосновениях к голове. — Леди, — я не рискнул поклониться, но вложил в обращение всю почтительность, — я должен покинуть твой дом, как можно быстрее. Я изгнан из клана… — я не мог дальше продолжать, так как она резким жестом остановила меня и сама спросила: