В этот небольшой бар неподалеку от Рипербана, знаменитой на всю Европу гамбургской улицы красных фонарей и уличных фей, меня занесло случайно, во время бесцельных скитаний по городу. Обстановочка была типичной для подобных заведений: скучающий бармен за стойкой, несколько слегка нетрезвых посетителей, стайка молоденьких проституток за угловым столиком — по виду «латинос» — бросающих призывные взгляды по сторонам. Я заказал кружку светлого, сел за столик и уставился на бокалы, висящие, как водится на западный манер, над стойкой вниз головой. Каждый из них отражал свет лампочек. Своеобразный гипноз с применением блестящих предметов.

Я не заметил, как этот человек возник у моего столика — грузный, неопрятный, лет пятидесяти пяти, с длинными светлыми волосами вокруг лысины. Он опустился на стул напротив меня, уставился мне в лицо своими блеклыми голубыми глазками и спросил — почему-то по-английски:

— What do you want? Tell me!

[1]

«Сказать тебе, пивное брюхо, чего я хочу? — подумал я, оторвавшись от созерцания бокалов. — Хорошо. Хочу чтобы стоял я сейчас посреди скошенного луга, и был полуденный зной, и над головой в небе, на котором ни облачка, свиристел жаворонок, и вдали виднелась зубчатая темная кромка леса… Вот чего я хочу!»

Видя, что я не отвечаю, он накрыл мою руку пухлой потной ладонью. А-а-а, всё ясно! — хотя зашел я, вроде бы, отнюдь не в специализированное заведение для голубых. Вон и присутствие латиноамериканских смуглянок свидетельствует об этом.