Стояла темная облачная ночь, до рассвета оставалось около часа. Окоп был глубокий, грязный, сильно разрушенный. Где-то вдали взлетали ракеты, и время от времени вспышка призрачного света вырывала из темноты небольшое пространство, в котором смутно вырисовывались разбитые снарядами края брустверов… Сегодняшняя ночь словно нарочно создана для газовой атаки, а потом наступит рассвет, облачный, безветренный, туманный – как раз для внезапного наступления…
I
– Тьфу, черт!
Капитан Хенли, командир второй роты, оступился на сломанных мостках и налетел на стену окопа. Каска сползла ему на лицо, он оттолкнулся рукой от осклизлой стены, и липкая густая грязь поползла между пальцев.
– Осторожно, Паркер, здесь доски сломаны.
– Спасибо, сэр.
Жидкая грязь пропитала штаны над низкими резиновыми сапогами, а правый рукав намок до локтя. Хенли пошарил в мокрой противогазной сумке, чтобы проверить, не разбились ли стекла. Целы, слава богу. Еще сильнее заныла ссадина на правом колене, и он снова со стоном выругался.
II
Хенли открыл глаза, но лежал не шевелясь. Почему они так громко разговаривают? Потом сон как рукой сняло, и он порывисто сел на кровати, свесив ноги. Полковник. Проклятье! Надо же было ему прийти именно сейчас! Полковнику, конечно, невдомек, что он всю ночь пробыл в окопах. Черт подери! А, в конце концов, наплевать. Хенли кое-как пригладил взъерошенные волосы и встал.
– Доброе утро, сэр.
– А, Хенли, доброе утро. Уильямс говорит, что вы всю ночь не ложились. Простите, что разбудил вас.
– Ничего, сэр.
На столе лежала крупномасштабная карта их сектора, а из-под нее высовывалась артиллерийская карта всего района в более мелком масштабе.
