Вот уже почти семь месяцев подполковник Калинник Павел Александрович в этом удивительном, наполненном экзотикой и довольно частыми минометными и ракетными обстрелами, городе, название которому Кабул.

До прибытия в Афганистан, Павел больше года проходил специальную подготовку на Лубянке — центральном аппарате КГБ, и в Ясенево — подмосковной резиденции ПГУ (Первое Главное Управление КГБ — разведка и внешняя контрразведка). В разное время, там проходили подготовку и другие сотрудники спецгруппы, заместителем руководителя которой он был. Спецгруппа имела прямое подчинение руководителю службы ВКР (внешней контрразведки) Кабульской резидентуры КГБ и, естественно, резиденту.

Это майское утро, как и все предыдущие, было обыденным. И молитва муэдзина, падающая из ретрансляторов громкоговорителей на спящие еще кварталы города, призывающая правоверных свершению утреннего намаза, тоже была уже обыденной. По ней можно было даже проверять часы — она начиналась ровно в 5.00.

Но мир устроен так, что человек к чему-то привыкает сразу, к чему-то с большим трудом, а к чему-то особенному, порой, вообще не может привыкнуть.

И вот этим особенным, как это было ни странным, для Павла были горы…. Нависая тяжелой свинцовой тяжестью над Кабулом, они казались рядом. Протяни руку и дотронешься. Но это была лишь оптическая иллюзия. Горы были, все же, достаточно далеко.

Моджахед удовлетворенно кивнул, достал из сумки бинт и, перевязав Недавибабе голову, помог подняться на ноги. Затем, что-то сказав своему товарищу, протянул шурави его санитарную сумку и, подталкивая в спину стволом автомата, привел в лощину, где лежали около десятка раненых моджахедов.

Будучи по натуре человеколюбом, он оказал раненым посильную медицинскую помощь. Он делал перевязки, промывал раны, давал лекарства, которые были в скудной походной аптечке, но от постоянного оказания этой помощи моджахедам, категорически отказался. Это и предопределило его дальнейшую судьбу. Получив вместо «афганки» рваную национальную одежду и новое имя — Ахмат, он из санитара превратился в ишака на двух ногах, — его стали использовать в переноске грузов. Тяжелая работа, истощение от недоедания и терзания малярией, быстро превратили его, девяностокилограммового гиганта в семидесятикилограммового дистрофика.

С ним поступили еще гуманно, не расстреляли, а отправили в Пакистан, в лагерь Бадабера, где требовалась рабочая сила, для какого-то строительства…

Подошли к котловану с жидкой глиной, рядом ворох соломы — это и было их рабочее место, где они лепили саманные кирпичи для строящейся вокруг лагеря стены. Солнечные лучи, прорвав пелену утреннего тумана, яркими лучами стелились по песчаной долине. Туман медленно скользил по ее поверхности в сторону виднеющейся вдали горной гряды.

Специально созданной комиссией министерства обороны Пакистана, в которой принимали участие, представители США было установлено: В ходе взрыва складов АВ., погибло 12 советских военнопленных, 40 бывших военнослужащих ВС Афганистана, более 120 афганских моджахедов и беженцев, 6 иностранных советников, 13 представителей пакистанских властей…

В отчете комиссии ни слова, что было восстание, и против восставших велись боевые действия, что в них, кроме моджахедов, принимали участие и подразделения регулярных частей пакистанской армии. И также ни слова об их потерях.

Представители США выказали серьезное недовольство и озабоченность лидерам афганской оппозиции в их безответственном отношении в организации хранения поставляемого им оружия и боеприпасов. По этому и другим вопросам состоялся нелицеприятный разговор между президентом Пакистана Зия-уль-Хаком и представителем Пентагона в этой стране Форстером.

Правду о восстании советских и афганских военнопленных в учебном центре афганских моджахедов на территории Пакистана, властям этой страны скрыть не удалось. Буквально через неделю после этих трагических событий, ряд крупных телеграфных агентств, со ссылкой на своих официальных представителей в Исламабаде, сообщили истинную причину событий.

И теперь уже и Советский Союз, всегда стыдливо умалчивавший проблему своих военнопленных, с непонятным упорством делая вид, что его войска в Афганистане не ведут активных боевых действий, и только недавно отменивший позорное указание хоронить погибших в этой стране солдат и офицеров, как погибших при исполнении служебных обязанностей, а не как погибших при исполнении интернационального долга, вынужден был предъявить Пакистану ноту протеста.