Вы, небось, решите, что я вам просто баки заколачиваю, и, мож, даже подумаете, будто Форту на сам деле от жиденыша хотелось избавиться, чтоб, значть, тока на двоих поделить, а не на троих, да тока знаете, мистер Брекенридж, ребятам вроде меня залепуха с рук никада не сходит у таких законников, как вы, можете мне на слово поверить, жиденыша Форт ващще не хотел кончать, вот вам истинная правда ей-бо.

        Я этого жиденыша, школяра этого, впервые в Новом Орлеане увидал — на причале возле Дизайэр-стрит он волок новехонький кожный угол, чуть не с себя ростом. Подходит ко мне и спрашивает такой, где ему, дескать, тут старосту найти, а я прикинул, что это он работу ищет, ну и думаю, дай ему подмогну — и говорю: тут, старина, бесполезняк искать, ежли тебе работу надо. Так, думаете, он мне поверил, мистер Брекенридж? Хрен там — сам пошел на этого старосту глядеть. Ну и выглядел вскоре — возвращается, на пирс садится и давай испуганно так туман на реке разглядывать. Я к нему подваливаю, прикинув, что у такой разодетой птахи и лишняя наличка на кармане может найтись, — подхожу, значть, и подаяния спрашиваю, а он на меня смотрит, будто раньше не видал, и дайм протягивает, а сам давай дальше себе туман на реке разглядывать.

        У меня глаз наметанный, думаю: послоняюсь тут еще минутку, так на харч себе выпрошу, — вот я эдак ненавязчиво усаживаюсь и спрашиваю, приходилось ли ему раньше на больших судах работать, хоть и вижу, что не приходилось. Он такой: нет, — и знакомство дальше вести, похоже, ваще не желает. Ну а я тут уперся рогом и сижу себе спокойненько, а через пару минут и морось зарядила, так он свой угол берет и намыливается уходить, ну а я тогда тоже встаю и с ним иду, по ходу ноги беседую, чтоб, значть, посмотреть, где он кости кинул. Он по Чопитулас прошел и свернул на Пойфарр, пока мы до Круга не дошли, а там он хлоп на скамейку, и я вижу — некуда ему идти, ничего он не знает, хоть и деньги на кармане. И вот мы посидели с ним чутка под деревом, поглядели, как у Ли

        Тут гулящая подваливает и зыркает на нас, а жиденыш поворачивается ко мне и спрашивает, дескать, вы эту даму знаете, а я грю: нет, канеш. А он такой: а чего она тогда на вас так смотрела? — и тут вы, небось, решите, что я вам баки заколачиваю, мистер Брекенридж, да тока жиденыш этот совсем не понял, чего девахе было надо. Я и объяснил, помягче чтоб вышло, он же юный и ваще, так думаете, он поверил, что эту девку запросто купить бы смог? Хрен там — своими глазами надо было убедиться. Ну я и провел его по району, тут он и понял, что я ему тюльку не вешал. Мы на Круг вернулись, а он чего-то засепетился. Мы снова сели, и тут он замечает, мол, ни за что бы свой собственный доллар на такое тратить не стал, а я ему грю: да большинство за семьсят пять центов купить можно, ежли с ними немножко пожидовать. Тут он на меня глядит так, када я сказал «пожидовать», но себя не выдал, что он тоже этой породы, в смысле, а мне откуда знать было? Я б, канеш, нипочем не стал с ним тереть, кабы знал.

        Тут мы с ним, в общем, даж как-то подружились, и я ему сказал, что сам иду в Долину Рио-Гранде, потому как мне в башку взбрело тока что, как в этой самой Долине славно и тепло, пока мы тут на Кругу сидим и мерзнем под дождем. Он меня спрашивает, чего я в Долине этой делать буду, ну а я быстро-быстро подумал и грю: пельсины собирать и за это получать буду три-четыре доллара в день, — и гляжу на него эдак искоса, поведется или нет, а он взял и повелся — и наживку заглотил, и крючок, и блесну. Ну я и давай про Долину ему заливать. Потом погодил минутку и спрашиваю, невзначай эдак: может, дескать, и ты хочешь, — а он такой грит: да, мол, хочу. В общем, забились мы и он меня к себе на пол переночевать пустил, а утром я из него себе еще и завтрак выхарил. После завтрака мы пошли к сортировке Юшкиной линии ждать товарняка на Хьюстон, а там уже было человек двадцать парней да скока-то негритосов. И вот пока мы ждали, жиденыш этот все намеки кидал, дескать, может, нам лучше стопом поехать, вот я и вижу: боится малец, — и потому спрашиваю, ездил он раньше на товарняках или нет, хотя вижу, не ездил. Он грит: не, никада не ездил. Вот я и грю ему: ну а я никада стопом не ездил и начинать не собираюсь, поэтому, дескать, вон ворота, хочешь — дуй отсюда, а он тока притих весь такой и сидит, опять весь перепуганный. Тут я и понял: он, небось, наслушался где-то, что в Долине есть чего поглядеть.