Давай не поженимся!

Ольховская Анна

Олигарху Мартину Пименову срочно понадобилось… фото привидения! Таково условие пари: или Мартин предъявит своему деловому партнеру Кругликову снимок бестелесной субстанции, или должен будет жениться на его дочери Альбине, страшной как сто смертных грехов! Мартин нанял лучшего московского фотографа и его сестру Варвару, которые не мешкая отправились в заброшенный швейцарский пансион. Якобы там полным-полно призраков! Вот только Кругликов не дремлет – он готов абсолютно на все, лишь бы наконец сплавить дочурку замуж!

ЧАСТЬ 1

ГЛАВА 1

– Не-е-е, Игоряныч, не скажи! – Лоснящаяся от пота физиономия рыхлого лысоватого мужика чувствовала себя явно не комильфо, с трудом удерживая все время соскальзывающее из-за этого дурацкого пота осмысленное выражение. Хотя пот тут, если честно, был не при делах – пить надо меньше, а тем более в бане. – Нормальное у тебя имя, во всяком случае – ик! – запомни… запому… короче, не перпутать, о! Не то что мое.

– Ну ты кокетка, Степан Петрович! – погрозил пальцем собеседник, с изумлением наблюдая за траекторией движения непослушного перста, вместо четкого маятника вырисовывающего затейливые вензеля. – Ох, и ни фига себе бобслей!

– Где бабсклей? – оживился рыхлый. – Мы разве с девочками сегодня гудим?

– Не, без них. Надоели. Так о чем это я? – погнал по лбу складки названный Игорянычем. – Ага, вспомнил. Так вот насчет кокетки…

– Погоди! – нахмурился Степан Петрович. – Это ты меня чего, бабой сейчас назвал?

ГЛАВА 2

И теперь уже били не его, бил он. Но никогда не нападал первым, только защищался. Тренер поначалу присматривался к упертому неразговорчивому парнишке, надеясь вырастить из него чемпиона, но телосложение мальчика оказалось неподходящим для спортивных успехов – слишком высокий и тонкий.

А Мартин и не видел своего будущего в спорте, хотя для уроженца провинциального городишки это был наиболее вероятный шанс добиться успеха, уехать из провонявшей обувным клеем дыры, где после школы для большинства выпускников выбор был невелик: для парней – училище, армия, работа на фабрике; для девчат – училище и та же работа на той же фабрике. Или, если повезет, в магазине. Нагулянные по пьяни дети, брак по залету, унылая семейная жизнь с теми же скандалами и выпивкой – ничего этого Мартин не хотел.

Но у него не было состоятельных или хотя бы простых, но добрых и заботливых родителей, у него к окончанию школы вообще уже не было родителей.

Это случилось в его день рождения, седьмого января, как раз в конце запойного марафона, начавшегося в католическое Рождество. Мартину исполнилось пятнадцать, но никакого праздника, а тем более – подарков он не ждал. Последний раз его день рождения отмечали десять лет назад, когда еще была жива бабушка Ксюня. Она пекла вкуснющий пирог с яблоками и корицей, и запах этого пирога запомнился мальчику на всю жизнь как символ тепла и семейного уюта. И бесконечной преданной любви.

А потом бабули не стало, и некому было больше печь пироги и покупать щекочущий в носу лимонад в пузатеньких стеклянных бутылках. Ничего вкуснее того «Байкала» миллиардер Мартин Пименов больше не пил.

ГЛАВА 3

Но ему не дали. На крики и плач девочек сбежались соседи, беснующегося отца скрутили, отобрали у него утюг, насовали пару раз, а потом прибыл вызванный кем-то милицейский наряд.

За убийство жены Игорь Пименов получил двенадцать лет. Протрезвев в камере, он пускал сопли раскаяния, писал детям жалостливые письма, умоляя простить папку, не забывать и принести передачку с – далее по списку. Длинному списку, переполненный раскаянием бедняга не забывал ни одной мелочи, совершенно не заботясь о том, где осиротевшие дети будут все это брать. И на какие деньги. А не дождавшись посылок, забыл о детях навсегда.

Так, по крайней мере, казалось тогда Мартину.

Поскольку других родственников у ребят не было, их всех определили в детский дом, где шанс вырваться из мутной реальности вообще стремился к минус бесконечности.

Безусловно, в стране хватало нормальных детских домов с преданными своему делу воспитателями и педагогами, которые искренне переживали за вверенных их попечению детишек, не воровали, не унижали, следили за порядком, не позволяя обижать слабых.

ГЛАВА 4

Очень мешает, особенно по ночам.

Если днем эта пульсирующая точка была основательно завалена пластами срочных и необходимых дел, встречами, переговорами, светскими тусовками, развлечениями с очередной (а то и несколькими) претендентками на место в постели, то ночью…

Больше всего Мартин Пименов боялся бессонницы, довольно часто навещавшей его часа в два-три ночи. Он знал – если угораздило проснуться в это время – все, кирдык. Даже не надейся отключиться хотя бы на пять минут, выбравшаяся из груды хлама точка превращалась в пульсирующую болью вселенную.

Вселенную, в которой жили любовь и страсть, преданность и верность, где звонко смеялась незнакомая женщина, от голоса которой сердце сжимала бесконечная нежность, где пахло пирогом с яблоками и корицей…

Не случится. Никогда. Нет, он со временем подберет подходящую кандидатуру на роль его жены и матери его детей – состоянию нужны наследники. ЕГО наследники, кровные, а не племянники.

ГЛАВА 5

Сыграть нужную мелодию на дудочке всего лишь с двумя дырочками довольно сложно, тем более что дырочки эти чаще всего законопачены.

Потому что Мартин, пару раз расставшись из-за своей азартности с веселыми баксовыми толстушками, обладавшими округлостями в виде пяти нулей, больше в пьяном виде ни в казино, ни на ипподром, ни к букмекерам не ходил.

А трезвый, холодный и расчетливый разум являлся самой надежной затычкой для азарта.

В общем, пьяным в сопли Мартина Пименова никто никогда не видел. Трезвенником он, конечно, не был, но пить умел. Напитки выбирал грамотно, никогда их не смешивал и меру свою знал.

И даже в бане никогда не расслаблялся до состояния «гы-ы-ы», поскольку искренне не понимал – а зачем? Спиртное в парилке превращает оздоровительную процедуру в губительную, а за здоровьем своим Мартин следил, холил его и лелеял, собираясь прожить как можно дольше. И полноценнее.

ЧАСТЬ 2

ГЛАВА 11

Как вы лодку назовете, так она и поплывет.

Ага, конечно. «Адмирал Нахимов», к примеру, или «Курск». Хорошие названия, гордые, обещавшие счастливую судьбу плавсредствам. И что?

Но моя мама упорно продолжала верить в счастливую судьбу дочери, названной в честь сказочной героини. Нет, не Белоснежка. И не Золушка. И даже не Рапунцель. Маменька, хоть и увлекалась чрезмерно сказками, но все же была и остается вполне адекватным человеком. Поэтому дала мне имя, которое гарантировало семейное счастье рядом с трудолюбивым, добрым и порядочным пареньком. Андрейкой там или Иванушкой.

Зато со мной по утрам (да и по вечерам тоже) здороваются некоторые собирающиеся в дорогу автомобили. Нет, не чванливые заморские красавцы, после тычка ключа зажигания начинающие довольно мурлыкать. Нет, меня приветствуют в основном наши. «Жигули» чаще всего, но и дряхлые иномарки иногда выдают натужное «вар-вар-вар-вар».

Здрасте и вам.

ГЛАВА 12

Потом я, шипя от боли, бинтовала рану на запястье, потом переодевалась – мокрая одежда противно липла к телу и вообще – неприятно, когда из тебя, вернее, с тебя, все время капает. Я и так весь санузел ухлюпала, коридору тоже досталось, мокрый след вел и в кухню, где у нас хранилась аптечка с бинтами и зеленкой.

В общем, к моменту возвращения семьи я, злая и употевшая, домывала пол в коридоре.

– Умница ты моя! – растрогалась мама. – А мы сейчас как раз шли обратно, до ушей навьюченные рулонами с обоями, и обсуждали – какая причина наиболее приемлема для переноса уборки на завтра. Вымотались – ужас! Зато нашли очень славные обойки, посмотри, вот эти – в твою комнату. Видишь, какие нежные!

– Ага, – шмыгнула я носом, раздраженно откидывая за спину растрепанную косу. – Вижу. Но можно я потом восторг выражу, устала очень.

– Конечно, доченька, конечно. Солнышко ты мое. – Мама ласково провела ладонью по щеке, и у меня вдруг невыносимо защипало в носу. Да так сильно, что из глаз немедленно брызнули слезы. – Что с тобой, родная? Что случилось?

ГЛАВА 13

Лариса подхватила сильнейшее воспаление легких, три дня подряд прометалась в бреду, сгорая от жара, и врачи всерьез опасались за жизнь ребенка. Не будь состояние пациентки столь тяжелым, они рискнули бы сделать кесарево сечение. А так…

Посоветоваться с кем-то из родственников больной не было возможности, поскольку даже имени поступившей в новогоднюю ночь девушки узнать поначалу не удалось.

Привезший ее мужчина тоже ничем помочь не мог – нашел бедняжку в Битцевском парке, почти замерзшую, пока вез в больницу, она потеряла сознание, испугался, думал, вообще не довезет.

Поэтому записали пациентку на его фамилию – Ярцева.

И тем самым, наверное, предопределили нашу с мамой судьбу.

ГЛАВА 14

– Мамуль, – тяжело вздохнула я, прижавшись к теплому маминому боку, – ну почему так получилось – ты у нас такая красавица, высокая, стройная, на тебя все мужчины оглядываются, с завистью на папу Колю смотрят, а я…

– А что ты, котенок? – Мама убрала с моего лица непослушную прядь волос и ласково чмокнула в кончик носа. – Ты у меня еще лучше получилась, разлитие желчи особ женского пола при виде тебя гарантирую.

– Издеваешься, да? – Я даже обиделась – она что, меня совсем уж дурочкой считает? Или слепой? – Понимаю, ты меня так успокаиваешь, но тогда надо было зеркала из дома убрать, в которых отражается толстая бесцветная моль.

– Кто? – нахмурилась мама.

– Моль. Так меня Олег Свистунов назвал, когда я его на белый танец пригласила. И издевался еще, а они все смеялись…

ГЛАВА 15

Мобильник кретински радостным голосом сообщил мне, что он мой телефончик и ему нравится звонить. И еще посмел требовать себе красивенький чехольчик, он, видите ли, там жить собирается! Где ты будешь жить, дорогуша, после того как разбудил меня в шесть – в ШЕСТЬ! – утра, у меня несколько вариантов. И все не самые приятные, поверь.

Да, знаю, сама поставила время на час раньше обычного, сама же выбрала эту дурацкую песенку в качестве утренней побудки, но когда это мы себя виноватыми признаем?

Я попробовала оторвать голову от подушки. Но они, голова с подушкой, похоже, за эту ночь срослись накрепко, разъединить их не получилось. И не то чтобы подушка поднималась вслед за головой, нет, это тыква моя пушечным ядром придавила несчастное изделие из пуха и освобождать его не собиралась. Чугунная такая, тяжелая.

А может, это не смытая вчера косметика к наволочке прилипла?

Да, вчера я впервые за пять лет работы в фирме оскоромилась. В смысле – накрасилась. Новогодний корпоратив все-таки, не хухры-мухры!