В доме О’Брайен царило траурное настроение. Дочь рыдала навзрыд, мать пребывала в полной растерянности, и только старший сын сохранял олимпийское спокойствие.

Мать, женщина лет пятидесяти с небольшим, сохранившая остатки былой красоты, переводила расстроенный взгляд с дочери на сына. Когда она смотрела на своего первенца, в ее глазах загоралась надежда. Тот понимал ее без слов, но пока ничего не обещал. Он изредка бросал на сестру осуждающие взгляды, после чего его лицо снова становилось непроницаемым.

Только от него, от Марко, зависело будущее Сильваны и ее еще не родившегося ребенка. Он должен помочь ей.

— Ты ведь сделаешь это для меня, Марко?! — проскулила Сильвана, поднимая к брату заплаканное лицо. Неожиданно она вцепилась в его руку и истерически закричала: — Поговори с Филом! Скажи ему, что он не может жениться на этой женщине! Эта Стефани Роуленд!..

У Сильваны всегда все очень просто, неприязненно подумал Марко. Она привыкла получать то, что хочет. Но на этот раз, объект, который она пожелала заполучить, неожиданно оказался ей не по зубам. Поэтому она взывает к моим братским чувствам и знает, что я ей не откажу.

Марко Маринелли плавно подкатил к двухэтажному особняку. На холостых оборотах мощный двигатель заурчал как котенок, наевшийся материнского молока. Быстро взглянув на часы, он выключил зажигание. У него в запасе было достаточно времени. Марко откинулся на спинку сиденья и настроился на ожидание.

— Стефани, машина пришла! — крикнул из холла отец. — Ты готова?!

— Готова ли я? — спросила Стефани у своего отражения в зеркале, перед которым стояла в данную минуту. Ей не понравилось то, что она увидела в своих серебристо-серых глазах. По ним можно было прочесть слишком много.

— Стефани!

Кажется, отец начал терять терпение. Он всегда называл ее полным именем, когда сердился на нее. Стефани представила, как отец в эту самую минуту раздраженно поднимает манжету сорочки и, хмуря густые брови, смотрит на часы.