Отец Игумен Антоний, коего письма к разным лицам предлагаются здесь, происходил из благочестиваго купеческаго семейства. На 21-м году своей жизни (в 1816 г.) он удалился из мира, и более пяти лет провел в Рославских лесах, в трудах и подвигах суроваго пустынножительства вместе с старшим братом своим О. Моисеем. Потом, опять вместе с ним же, был одним из первых основателей и тружеников Предтечева скита при Оптиной пустыни, в котором 14 лет был и начальником, прожив в нем всего лет 18. Здесь постигла его страшная, мучительная болезнь в ногах, утружденных многолетним подвижничеством, болезнь продолжавшаяся около 30 лет, т. е. до самой его кончины, и причинявшая ему жестокия страдания, которыя он переносил с изумительным терпением и благодушием, не оставляя притом и добровольных, монашеских подвигов и трудов, и занятий по должности. В 1839 году, не смотря на болезненное его состояние, он, к великому своему прискорбию, был назначен Игуменом Малоярославецкаго Николаевскаго монастыря, и лет 13 нес весьма тягостное для него бремя настоятельства. Последния 12 лет своей жизни он провел на покое в Оптиной пустыни, где и почил о Господе в 1865 году в ночь на 8-Августа.

С того времени еще, когда О. Антоний жил в Оптином скиту, многие лица, как мирския, так и монашествующия, смотря на жизнь его стали обращаться к нему за духовным советом. По смирению своему, О. Антоний всегда, по возможности, уклонялся от высокой обязанности духовнаго руководителя; но с другой стороны, по любви к ближним, не мог презирать их просьбе и душевных потребностей; а потому не отказывался, сколько позволяли силы его, подавать как словесно так и письменно духовныя свои назидания тем, кто с верою к нему прибегал. Получив в детстве недостаточное, первоначальное образование (домашнее), О. Антоний впоследствии пополнил скудость онаго постоянным, внимательным чтением Отеческих и других общеполезных книг, долголетним опытом; притом обладал даром естественнаго красноречия, или даже сладкоречия. Слово его как устное, так письменное, по свойству своему простое, мягкое, всегда было растворено духовною солию, и отличалось особенною какою-то меткостию и своеобразною выразительностию и силою; и часто в простой, или даже и шутливой форме содержало высокое назидание. Всеми чувствовалось, что поучения О. Антония, устныя и письменныя, были плод многолетних, иноческих трудов, опытнаго знания Отеческих писаний, личной, внимательной наблюдательности всякаго рода людей, и монашескаго деятельнаго жития и разумения. Часто как в письмах, так и в беседах, он приводил в пример, в шутливом виде, себя и свои немощи; но знавшие его хорошо понимали, что, прикрывая таким образом свою строго-монашескую жизнь, он при этом имел в виду душевную пользу ближних: говоря как бы о себе, он высказывал другим полезные уроки.

Издаваемыя ныне письма О. Игумена Антония, им самим, по всему вероятию, не предназначались к печати. Но зная по опыту, как полезны и дороги в настоящее время истинное, духовное ведение и искреннее слово такого подвижника, мы считаем себя не вправе скрыть в безвестности этих писем; и думаем, что издавая их, поступаем не противно воли почившаго Старца, потому что по самой жизни его видим, что он всегда готов был сделать все возможное от себя, в чем видел душевную пользу ближних, и желал благодетельствовать им даже и по смерти).

Из доставленных нам писем, при печатании их, исключено то, что относится собственно к частным обстоятельствам тех лиц, кому было писано, и потому только для них имеет особенное значение; а помещается лишь то, в чем, по нашему крайнему разумению, может содержаться общее для всех духовное назидание. По переписке писем оказалось, что некоторыя приписки (Post scriptum) помещены не на своих местах; но это ничему не мешает.

1

Приношу вам поздравление мое с грядущим праздником Рождества Христова, который даруй Боже Вам радостным сердцем встретить и проводить; а потом и новый год во обновлении духа сподоби Господи Вас начать. Текущий год для Вас мало отраден был, а новый не известно еще, каков будет; об нем, как и о новорожденном младенце, нельзя определительно сказать, будет ли приятен он, или нет! Об этом, только по мере возрастания его, можно будет судить. Впрочем, каков он ни будет, мы с детскою покорностию все должны переносить, и приятное и неприятное, и за все прославлять благаго Бога, т. е. пришла на нас какая скорбь или болезнь, будем говорить: слава Тебе, Господи! Умножились ли скорби и болезни, опять: слава Тебе, Господи! Безотрадныя скорби и болезни усилились и ведут ко гробу, опять: слава Тебе, Господи! ибо по смерти вечно будем жить и радоваться во светлостях Святых. А посему, что бы ни случилось с нами, за все будем благодарить Бога и говорить: слава Тебе, Господи!

19 Декабря 1853 г.

2

Вы уведомляете, что Вы с Е. Г. остались в наследственном доме полными хозяевами, о чем слава Богу! Ибо хозяин в дому, как Адам в раю. Дай Бог, чтобы радость сия Ваша продолжалась долее и долее. Но замечательно, что в коем доме сохраняется взаимно между собою мир и любовь, то это диаволу, как нож острый в горло. А посему вот уже и старается он чрез Н. потрясти Вас хорошенько. Он же, диавол, и мужичков Ваших настроил в самом начале противиться новым владельцам и не платить прежней дани. А посему усердно молитесь Вы Господу Богу и смиренно просите Его, говоря: Отче наш, не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго; Твое бо есть, еже миловати и спасати нас от всех козней его.