Он открыл глаза. Три дня один и тот же сон перед самым рассветом, как наказание или укор. Сейчас он вернётся опять в этот взгляд и даст ему управиться со сном, не вмешиваясь, пусть события этого сна текут, как им нравится. Ответ придёт сам, а если не придёт, то, по крайней мере, станет ясно, что его нет даже в иной реальности.

Она смотрит с надеждой, её губы неуловимо шевельнулись:

«Я умру?»

Окно, проявленное светом, беззвучно и бездушно ухмыльнувшись, открыло новый день. Пуруша прыгнул, улёгся на груди, включил низкочастотную вибрацию, не открыв рта, мяукнул.

— Всё, уходи, мне надо вставать. Пуруша, слезай или…