Эта страстная влюбленность возникла буквально с первого взгляда, хотя до тех пор я в такую мгновенность эмоций не верила. Я встретила его вскоре после того, как поступила в институт и сняла маленькую квартирку в спальном районе. Просто пересеклись на троллейбусной остановке, улыбнулись друг другу, он явно этой встрече судьбоносного значения не придал.

После я уже специально старалась выходить на остановку в одно и то же время, но подобные маневры к повторному успеху не приводили. И все же мы жили в одном районе, в соседних домах, потому встречи неизбежно происходили, хотя никогда – по моему плану. Однажды мне повезло, мы пересеклись в троллейбусе в позднее время, потому я нашла повод и прицепилась:

– Извини, можно, с тобой пойду? А то темно уже, страшно.

Он хмыкнул:

– А меня, получается, не боишься? Идем, конечно.

Кстати говоря, наши отношения после того разговора, который язык так и не повернулся назвать свиданием, кардинально переменились, что усыпило мою бдительность окончательно. Теперь Крис окликал меня издали, догонял и с намного большим интересом расспрашивал о моих делах. Да и сами встречи отчего-то начали случаться чаще – в них я и черпала силы на преодоление собственных тягот.

Крис с очевидным сочувствием качал головой, выслушивая мой график дня, но больше двусмысленных предложений не делал. А может, я и в первый раз себе больше надумала: человек просто хотел помочь, предложил, но уговаривать меня явно не собирался. Однако зрела неосознанная идея о том, что просто для нового виража первого разговора еще почва не созрела. Ведь я хоть и погрязла в трудностях, но пока сдаваться не собиралась и все еще поддерживала уверенность в собственных силах.

Строго говоря, дела мои улучшаться не собирались. Впервые за всю учебу я завалила лабораторную – попросту не успела сдать вовремя, а преподаватель четко разделяет студентов на нерадивых и тех, кто рвет и мечет ради пятерки. Предыдущие мои заслуги позабылись уже два месяца назад, и теперь я угодила в черный список «нерадивых», к коим и отношение особенное. До угрозы отчисления еще слишком далеко, в конце концов все решает сессия, но первый звоночек прозвучал, игнорировать невозможно.

И вместо того, чтобы сидеть до последнего для пересдачи, когда уставший профессор хотя бы из жалости к самому себе начнет рисовать тройки, мне пришлось лететь через несколько кварталов на работу. Ведь и там можно опоздать, тогда мои проблемы еще сильнее усугубятся.

Когда я уже плелась, не чувствуя ног, от остановки до дома, впереди рассмотрела знакомую фигуру. Обрадовалась, конечно, вмиг забыв о своей усталости.