В мертвой тишине четыре пистолета и гранатомет продолжали смотреть черными дулами на властелина преисподней, а он без тени страха или беспокойства все так же вольно восседал в кресле гостиной и неотрывно смотрел на Азазеля.

Михаил затаил дыхание, ладони с зажатыми в них рукоятями пистолетов вспотели от волнения, даже подушечки указательных пальцев взмокли на спусковых скобах. Сатан, однако, как будто не чувствует ни малейшего волнения, скользнул по нему и Бианакиту с Обизат равнодушным взглядом и снова перевел царственный взор на Азазеля.

– Да ладно, – проговорил он холодно и спокойно, – я не ссориться пришел.

Михаил и Бианакит с Обизат не шелохнулись, Азазель после минутного колебания произнес таким же ровным голосом:

– Похоже, у тебя в самом деле что-то серьезное. Ребята, займитесь пока своими делами.

Края сомкнулись, Михаил успел увидеть быстро исчезающий шрам, и снова мир стал прежним, а Бианакит и Обизат со вздохами облегчения опустили оружие.

Азазель оглядел их смеющимися глазами.

– Перетрусили?.. Да ладно, меня самого тряхнуло… Чего такие бледные?.. Забыли, что у нас десерт на столе?.. Все взад, все взад!.. Доедим сладкое, повеселеете, тогда и подумаем. От сладкого голова лучше работает, а слипнется так слипнется.

Бианакит и Обизат послушно, еще ошарашенные, двинулись на кухню. Михаил наконец оторвал взгляд от того места, где только что была щель в пространстве.

– Азазель… как ты их убил, что никто из нас даже не заметил?.. И чего вдруг?

Михаил нахмурился, для Азазеля это понятно и естественно, он всю жизнь в интригах и в союзах с сомнительными людьми и демонами. Уже и забыл, как отвратительно об этом узнать нормальному человеку, не говоря уже об ангелах.

– Шутишь?

– Знакомое зло, – пояснил Азазель, – уже как бы меньшее зло. Незнакомое зло всегда тревожит. Вообще-то не знаю даже, может ли общество развиваться без зла? Причем достаточного количества, что обеспечило бы прогресс и процветание? По-моему, быстро пришло бы в упадок!.. Потому, уверен, Творец сотворил Зло в больших и мелких масштабах, чтобы человек рос и развивался в труде и борениях.

Михаил прервал с отвращением:

– Добро может прожить без зла, а зло без добра не может!..

Задержанный вел себя предельно нагло. Грозил адвокатом, обещал затаскать по судам, после чего их обоих выгонят с треском и пошлют мыть туалеты.

Михаил смотрел с ненавистью, парень совсем молод, откуда столько спеси, наглости и самомнения, чувствуется сынок богатых родителей, одет в дорогой костюм, галстук выпускника престижного вуза, уверен, что любое нарушение сойдет с рук, папа отмажет, спасет, выручит.

Он чувствовал, как нарастает злость, дыхание пошло чаще, лицо дернулось, начали свирепо раздуваться ноздри, элементаль просыпается, что ли, а вот Азазель непонятно чему веселится, рот до ушей, доволен по самое не могу.

Михаил потянулся к пистолету, Азазель бросил в его сторону полный недоумения взгляд и сказал очень серьезно и успокаивающим голосом:

– Хорошо-хорошо, не волнуйтесь так, господин Кацапенко. Мы просто-напросто задали ряд вопросов. Вы свободны!.. Извините за беспокойство.

Едва переступили порог в квартиру, Михаил ощутил мощные запахи кофе и слегка подгорелого хлеба. Бианакит научился пользоваться тостером, это напоминает ему родные места с ручьями и даже реками расплавленной магмы, ароматами огня и дыма, а Обизат, как настоящая женщина, всегда принимает то, что предпочитают мужчины.

– Молодцы, – сказал Азазель бодро. – Кофе должен быть горяч, как пекло, черен, как душа Сатана…

Бианакит вышел из гостиной, довольный, с пустой чашкой в руке.

– Договаривай, – сказал он.

– Ни за что, – ответил Азазель с достоинством.