Мы вывалились в гостиную через внешнюю стену, ставшую странно проницаемой, что–то ударилось о пол с костяным стуком рядом с моим ухом.

Королева забарахталась подо мной, я сказал торопливо:

— Замрите, ваше величество!.. Вы в моем мире. А здесь я — страшный волшебник!

Она прошипела люто:

— Слезь с меня, ничтожество.

Она подняла на меня взгляд, это вообще–то впечатляюще, когда поднимается лес густых и длинных, как копья, встречающие конницу, ресниц, а чернющие глаза смотрят с загадочностью сфинкса.

— Это ваша еда?

— По бедности, ваше величество, — сказал я. — По бедности. Вполне сбалансированная пища. Витамины, микроэлементы… все есть.

Она смотрела на блюда с порциями хамона и пармезана, креветок, форели, перепелиных яиц, дальше своей очереди ждут горки нежнейших даже с виду пирожных, за ними высятся два удлиненных стакана со смесью соков.

— Это по бедности?

В нише заскреблось, вылез сонный пылесос, повел сяжками–камерами. Королева дернулась, когда он двинулся к ней, но огромным усилием воли сдержалась, не завизжала в ужасе, даже ноги не подобрала, хотя допотопный пылесос, согласен, выглядит вообще–то страшновато, как железная черепаха из мастерской далекое.

Он понюхал ее платье, деловито собрал пыль с подола, поскреб туфельки и потащился к лестнице на второй этаж.

Она проводила его взглядом, на лице огромное облегчение, но когда заговорила, голос звучал ровно и привычно холодно:

— Это… твой слуга?

— Мой, — согласился я. — Хотя я и не глерд.

МОЙ карликовый тираннозаврик сперва рычал и пятился от ползающего пылесоса, но тот не обращает внимания на будущего страшного дракона, и мой ящеренок, осмелев, начал нападать и пробовать ухватить широкой пастью. Пылесос пятился, собирая пыль, наконец мой гребенчатый зверь отважно прыгнул на это чудище и, цепляясь за отверстия и выпуклости, взобрался на самый горб.

Когда вот так проехали мимо меня, я похвалил за отвагу и мужество, ящеренок тут же соскочил и взобрался ко мне на колени. Я почесал ему пузо и белесое горлышко, он побалдел, но когда пылесос снова проползал мимо, прямо с моих колен прыгнул ему на спину и, вцепившись всеми четырьмя, гордо покатил на таком танке, как де Голль в освобожденный Париж.

Королева осматривала гостиную с королевским равнодушием, как и положено королеве, заглянувшей в хижину дровосека или углежога, нет, все–таки дровосека, у меня испачкаться просто немыслимо, но я чувствовал ее страшное напряжение, в этом чудовищном мире нет ни единого знакомого предмета, кроме стен и входной двери.

Остановилась перед портретом Салка, мистера Олимпия, но только начала всматриваться, как тот исчез, а на его месте появился Знак, еще мышчастее и с чудовищно вздутыми бицепсами, у него второе место в общем зачете, но первые два по бицухе и трицам…

Едва заметно вздрогнув, некоторое время всматривалась, но вместо Знака появился Крабоид, чемпион по паурлифтингу, лишь тогда она величаво повернула голову в мою сторону.

Участок у меня самый лучший на свете: здесь не ступала нога человека, потому что дед тоже им не заморачи- вался, предпочитая жить в городской квартире. Бурьян мощный, озверелый, наглый и варварски немодифици- рованный в нечто культурное.

— Ты герой, — произнесла она задумчиво, — тебе некогда заниматься садом… Ты еще не завоевал себе принцессу, что разводила бы розы и сажала цветы.

— Станет принцесса цветы сажать, — буркнул я. — Сперва ляжет на диван и начнет по инету заказывать наряды, потом упорхнет в турне по ночным клубам…

Она сошла с крыльца, брусчатка только перед крыльцом и узкая полоска для автомобиля до ворот, а все остальное, как на дикой планете.

Я указал на дальний заборчик, слишком низкий, перепрыгнуть легко хоть козе, хоть зайцу, потому там электрозащита от любых диких животных, что совсем обнаглели от безнаказанности, даже палкой нельзя стукнуть свинью, что разрывает цветочную клумбу в поисках желудей, или дать пинка газели, нагло жрущей чайные розы вдоль дорожки…

Поиск по инету выдал сотню ювелирных контор, я положил на стол бриллиант и дал на экран увеличение. Через долгую минуту, пока программы рассматривали, сверяли и оценивали, на экране появилось улыбающееся и крайне доброжелательное лицо типичного менеджера средней руки.

— Ганс Перепеляк, — представился он. — Фирма по закупке, огранке и продаже драгоценных камней. Вы хотите предложить этот камешек для продажи?

— Уже предложил, — сообщил я.

Он с заметным интересом начал рассматривать камешек, поворачивая его изображение во все стороны, увеличивал и отодвигал, поморщился, что оправа из золота чуточку закрывает одну сторону, наконец повернулся ко мне и приятно улыбнулся.

— Прекрасно. Интересная вещица. У вас есть на нее документ?

Королева подошла к окну, я видел ее бледное лицо с темными провалами на месте глаз, даже мелькнула мысль взять ее с собой. Посидит в автомобиле, пока продаю бриллиант. На ее наряд никто не обратит внимания. Сейчас народ, одурев от безделья, вовсю ударился в маскарады, косплеи, реконструкции, а сама мода вообще сошла с ума, уже и не мода, что–то вовсе непристойное: наряды от звериных шкур до космических костюмов, как их представляют умники, но больше всего, конечно, костюмов из средних веков, эпохи просвещения и колониальных времен с их дикими шляпками и вздернутым задом.

Дверь «Мэджести» распахнулась только слева, автомобиль уже настроился на меня и следит, сколько человек со мной, хозяином.

Я привычно сел за руль, рука потянулась к ключу зажигания, но напомнил себе, что это уже новая модель.

— Центр, — сказал я, — улица Ингрид, двадцать один.

Мягкий женский голос, просто постельный, ответил

Прогадал, конечно, сильно, теперь понимаю, можно было выдавить сумму в полтора раза выше, это я увидел по его торговому лицу, когда он дал слабину и прятал бриллиант в сейф с некоторой поспешностью, ну да ладно, я всегда такой умный, такой умный потом, на лестнице, а то и на улице, это для таких мудрых поговорка насчет крепких задним умом.

Хотя, конечно, обидновато, на эту сумму мог бы купить пять самых мощных трансформаторов. Ну да ладно, где наша не пропадала, обдирайте, гады, интеллигентного человека, я оптимист, всегда найду себе утешение в любом положении, просто расслаблюсь и постараюсь получить удовольствие, а их потом пусть совесть мучает.

Охранный комплекс не стал останавливать на въезде в поселок и спрашивать, к кому и зачем, значит, еще при выезде занес параметры моей новой машины в память и теперь сразу поднял шлагбаум, завидев нас издали.

Ворота моего участка тоже распахнулись моментально, а фонтаны ударили выше и окрасились праздничнокрасным, ну еще бы, это же я прибыл, природа должна ликовать, а то могу перекрыть ей воду или что–то еще весьма важное.

Сердце немножко сжалось, в гараже пусто, моя «Ин- финити» ушла тихонько, чтобы не травмировать грубую нежную душу хозяина. Это людей я не очень жалую, а животных и свою машину люблю нежно, они же зависят от нас в этом жестоком неуютном мире.

На втором этаже пусто, персонал наверняка смотрит футбол, огромный длинный коридор просматривается на километр, я на ходу сканировал таблички, вторая от входа гласит «Главный врач Константин Генер».

— Молодец, — одобрил я, — в случае пожара… или бунта зомби, что постоянно в таких больницах… очень удобно смыться первым…

Стучать в дверь не стал, ногой открывать тоже, выбрал компромиссный вариант, толкнул ладонью с силой и вошел быстрым упругим шагом победителя.

— Здравствуйте, — сказал уверенно и напористо. — Я слышал, к вам попала наша кинозвезда?.. Вы ведь главный врач этой… гм… больницы?

Он подхватился, настоящий интеллигент, тонкий, чуткий и нервный, только такому и работать с психами, с ходу поймет любого.

Королеву в сопровождении медсестры вывели два санитара. Прежнюю одежду уже вернули, вроде бы ничего не сперли, да и не сопрешь при таком обилии видеокамер, и даже прическа почти та же. Она держится по–прежнему величественно и бесстрастно, однако я заметил, как по ее лицу на краткий миг скользнула тень огромного облегчения.

Впрочем, тут же надменно вскинула подбородок и посмотрела на меня свысока.

— Ваше величество! — воскликнул я преувеличенно радостно, стараясь пройти по тончайшей грани, чтоб королеве показать, мол, все улажено, и врачам продемонстрировать, что я всего лишь подыгрываю актрисе, которой лишь день простоять и ночь продержаться, и главная роль в будущем суперхите целиком ее. — Ваше величество… позвольте вашему покорному слуге… что трепещет в вашем присутствии… па–а–а-азвольте… Карета подана, восемьсот демонов под капотом!.. Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним… Олени — это такие смешные кони. Хотя люди тоже бывают оленями. Да еще какими… Осторожно, здесь ступеньки…

Я преувеличенно низко поклонился, подмигнул украдкой интерну, что с медсестрой вышли на крыльцо и наблюдают оттуда.

— Позвольте распахнуть перед вами дверь вашей кареты…