В конце апреля солнце уже светило ярко. Горячие лучи высекали миллионы искорок на бетонном тротуаре вдоль северо-западной части двадцать третьей улицы в старом районе Оклахома-сити. Движение было особенно оживленным в том месте, где пересекались и без того бойкая Пенсильвания-авеню с Двадцать третьей улицей. Светофор замигал, и два потока машин двинулись восточнее перекрестка, в то время как два других — западнее. Все они равнодушно проносились мимо огромной смоделированной скорлупы от арахисового ореха.

Разодетая в такой наряд: черные сетчатые чулки и красные туфли-«лодочки», а все остальное — и голова, и тело — было скрыто под огромного размера картонным костюмом, имитирующим ореховую скорлупу, — Люси Риадон с улыбкой зазывала прохожих, размахивая корзинкой, наполненной арахисовыми орехами. За рулем одной из машин она заметила знакомое лицо. Этот парень живет в одном с ней доме.

— Эй, мистер Манди! — невольно окликнула Люси, глядя на него и даже помахав ему рукой, хотя, конечно же, он не мог ничего расслышать.

Он никогда не обращал на нее внимания. Вот и теперь Люси лишь на мгновение задержала свой взгляд на его волнистых каштановых волосах, взъерошенных ветром, на его внимательных глазах, пристально следящих за дорогой, и уже через секунду Манди быстро несся мимо целой вереницы старых зданий, вмещавших в себя множество магазинчиков, которые за долгие годы поменяли столько владельцев!

Она вздохнула и продолжала свое обычное занятие — слегка помахивать проезжающим, приглашая их сделать покупку. Люси медленно прогуливалась туда-сюда возле своего рабочего места. У нее был свой собственный магазинчик по продаже арахиса. Это была крошечная лавчонка, втиснутая между химчисткой и обувным магазином. Люси придумала всю эту комедию с выходом на улицу, чтобы хоть как-то улучшить свои дела, продавая арахис небольшими корзиночками проезжающим, в те короткие мгновения, когда менялись цвета на светофоре и машины останавливались. Рядом с девушкой стояла переносная подставка с множеством стоящих на ней корзиночек — для пополнения ассортимента после очередной продажи.

Финн все еще стоял, обхватив Люси за плечи, а она придерживала его за талию. Когда он протянул здоровую руку, чтобы поздороваться с братьями, Люси отошла в сторону.

— Майк! Вилл! Вот так сюрприз! — Финнеган посмотрел на своих младших братьев. Они не были похожи друг на друга, но что-то общее в них, несомненно, проскальзывало. Майк был на дюйм выше Финнегана, рост которого составлял шесть футов и два дюйма. Вилл же был несколько коренастый и не такой высокий — всего пять футов и десять дюймов. У Майка и Финна были голубые глаза, так же, как у их отца. У Вилла, напротив, карие глаза и смуглая кожа. На братьях были одеты джинсы и футболки, а на лицах приклеены вежливые улыбки.

— Люси, познакомьтесь. Майк Манди, Вилли Манди. Мои братья. А это Люси Риадон.

— Люси, — произнес Майк с таким удовольствием, что Финн даже удивленно посмотрел на него. — Ты ничего не говорил нам о Люси, когда мы приезжали к тебе.

— Когда вы раньше сюда приезжали, я еще не был с ней знаком.

Финн открыл глаза и почувствовал, что чьи-то руки, дрожа от волнения, касались его. Он услышал сладкий запах духов, который вызвал у него желание улыбнуться и окончательно привел в чувства. Финн застонал.

— Финнеган Манди! — он услышал голос Люси. — Как вы могли!?

— Может, мы перетащим его в квартиру? — Это уже был голос Майка.

— Если он встанет, то я снова ему вмажу, — эти слова были произнесены низким голосом, и Финн снова закрыл глаза.

— Хиатт, все в порядке. Я сама с ним разберусь.

Финна словно током ударило от ее слов. Он стоял потрясенный, неподвижный и безмолвный до тех пор, пока его голова не стала работать.

— Вы здесь живете? — повторил он ее слова.

— Да, дорогой. А вы что хотите?

— Я живу здесь. Это моя квартира, мой дом.

— Финнеган! — радостно завизжала она так, что Финн даже сделал шаг назад от нее. В этот момент в дверь позвонили, и он автоматически открыл ее. На пороге стояла Люси. Она посмотрела сначала на Финна, затем перевела взгляд на блондинку. Ее лицо побледнело, глаза стали огромными от удивления, а губы сжались от напряжения. Люси развернулась, чтобы уйти к себе домой, и, дойдя до своей квартиры, громко хлопнула дверью.

На следующее утро, первого мая, Финн, отключив звенящий будильник, пошел принять душ, после чего надел брюки широкого покроя и белую рубашку. Придя на кухню, он увидел, что Майк и Вилл, уже пьют кофе и едят яичницу. Финн заглянул в небольшую кастрюлю с длинной ручкой, в которой были остатки подгоревшей яичницы.

— Когда же вы, наконец, научитесь готовить?

— Я хотел успеть побриться, пока она жарилась, — оправдывался Вилл.

Финн налил себе чашку кофе и сел с ними за стол. — А где Димплс? — спросил он.

— Ты шутишь?! — воскликнул Майк. — Для нее это еще только середина ночи. Завтрак у нее около одиннадцати или двенадцати часов дня.