О'Санчес

Лук и вендетта

Лук загремел в армию поздно, двадцати одного года от роду, будучи на год старше большинства дембелей, сменить которых в нелегком деле отбывания почетной воинской обязанности он и был призван. Возраст и прерванное насильственно высшее образование давали ему некоторые преимущества перед "однопризывниками".

Нет, все обязанности и тяготы молодого бойца он волок на себе наравне со всеми - так же драиk полы и туалеты, пока деды отдыхали, так же носил ремень затянутым, а подворотничок наглухо застегнутым... Но мыть бесперебойно действующий туалет - не позорно по армейским обычаям, а вот подходить к дедушке за наказанием, "под пиявку", добровольно снимая шапку или пилотку, это... Здесь тоже есть тонкости: подавляющее большинство дедов во времена своего "салобонства" подходили и подставляли. На втором периоде службы "пиявка от дедушки" - удел немногих, смирных и покладистых. На третьем - явное унижение. Так вот Лук ни разу не получал пиявок от дедов, подворотничков им не подшивал, а деды в из подразделении были многочисленны и свирепы... Но - повезло Луку, его уважали и не "гнули".

Виктор Кесель к третьему периоду службы успел получить ефрейтора и, как и всякий настоящий хохол, мечтал о большем. Месяц, как его сместили из каптерщиков в пользу Васи Михальчука, тоже черпака, и тоже хохла, но это была кажущаяся немилость: командир подразделения и старшина, майор Ковешников и прапорщик Петрик, Плевок и Веник, соответственно, прочили его в сержанты. Сержант не из учебки, а выращенный из рядового, - редкость и сложившиеся в полку обряды требовали, чтобы избранный пришел в звание и должность с "передовой", а не из "тыла". Кесель догадывался об этом, внимал слухам, боясь поверить, и голова его сладко кружилась. Лука он недолюбливал - за наглость перед старшими, за спесь перед равными, за мягкотелость перед "сыновьями", за "умные" речи и непонятные слова, которыми тот щеголял то и дело... Уважал, да, но не любил. А внешне они были ровные приятели.