Механики рефрижераторной секции Харисов и Калинин не разговаривали между собой вторую неделю. От Хабаровска. По мнению Калинина, старшего механика бригады, мужика пятидесяти трех лет, его напарник Харисов, сопляк, без году неделю в депо, зажилил навар от левых сигарет и водки.

А было так. Харисов в двух рюкзаках пер эту водку и блоки сигарет от Москвы. Точнее из подмосковного Троицка. Пер в Приморье! Старший дал на лапу из командировочных бригады начальнику колонны. И тот определил их не на старую «брянку», сделанную при царе Горохе в бывшем Союзе, а на новую «немку» из Германии. Поэтому, получив телеграмму, покатили менять бригаду через всю страну. Калинин, старый хрыч, не притронулся к рюкзакам: мол, «начальство» мелочевкой не занимается! «Сейчас всего везде валом! А вот в начале девяностых!» И заводил любимую волыну о былых левых заработках рефов.

Харисов сразу понял, какая Калинин хитрая, жадная и гоношистая порода. Постельное бельишко в купе себе он выбирал получше, напарнику откладывал рванье, нудно спорил с проводником о цене на чай, в ресторане ждал, пока Леха заплатит за их обед. Словом, был из тех, кто на свои не пьет. Щупловатый, косолапенький, чисто выбритый и седой. Кожа на его лице была бурая от сельского загара, в морщинах.

Парень же острый на язык, твердый в решениях, хваткий в работе был не по возрасту спесив и самостоятелен. Старший сначала звал его Лехой, пытался помыкать — не вышло. Парень держался независимо. Имущество содержал в аккуратности. У старшего ничем не одалживался. Свое давал молча. За общим столом продукты не таил. Когда Калинин заводил свои мемуары, парень бесцеремонно уходил в тамбур курить. Это была вторая командировка Харисова. Было ему двадцать пять. Дорожно–техническую школу, или среди выпускников «дурку», он закончил с отличием. С прежним напарником, однокашником, за четыре месяца первой командировки поднаторел в ремесле. А байки Калинина Харисов слышал от отца, тоже рефа. Теперь пенсионера.