Открытие гористого, сурового острова Врангеля, затерявшегося в восточной части Ледовитого океана, имеет долгую и увлекательную историю. Редко попыткам достичь гипотетической территории предшествовало такое множество вымыслов, легенд и всякого рода преувеличений. Фантастический клубок сказаний и небылиц, смешанных с достоверными известиями о таинственном острове и его богатствах, — все это возбудило к нему особое внимание и интерес.

С проникновением русских мореходов и промышленников на восточносибирское побережье, попутно было разрешено множество географических проблем. Сильно было желание ознакомиться и с тем, что лежит впереди — в туманной дали ледяных просторов. Коммерческие интересы, стремление открыть новые источники наживы увлекали вперед, но непреодолимые ледовые препятствия всякий раз возвращали смельчаков обратно. Однако эти попытки не прекращались. А тут еще заманчивые фантастические рассказы местных жителей — чукчей об островах, которые они якобы видели впереди в ясную погоду, о птицах, летящих с севера, и пр. Воображение работает усиленным темпом; там вдали рисуются уже не острова, а целые земли, быть может, населенные людьми и обильные промысловым зверем.

Первые сведения об островах, расположенных впереди северовосточных сибирских берегов, сообщил в 1645 году основатель Нижнеколымского острога — казак Михайло Стадухин. Он поведал о том, как во время пребывания его на Колыме «некоторая женка» сказывала ему, что «есть на Ледовитом море большой остров, который простирается против рек Яны и Колымы и с матерой земли виден». Что за острова увидела «женка» — Новосибирские ли, Медвежьи ли — сказать, разумеется, трудно.

Далее, сорок лет спустя, смоленский воевода Мусин-Пушкин получает сведения, что невдалеке от устья Колымы расположен большой и, что крайне любопытно отметить, населенный остров, а также, что Америка «не очень удалена от этой части Азии». Эти сведения воевода пересылает в Москву к французскому иезуиту Филиппу Аврилю. Отсылкой сведений в Москву дело не ограничивается; в поиски населенных островов отправляются целые отряды, не достигая, однако, никаких положительных результатов.

В 1711 году, наслышавшись о неведомых землях, сибирский губернатор Гагарин организует экспедицию под руководством Василия Стадухина. Экспедиция эта также не увенчалась успехом. Стадухин «видал по восточную сторону реки Колымы протянувшийся с матерой земли в море нос и вкруг оного лед непроходимый, а вдали не значилось никакого острова. Жестокою морскою погодою отнесло их назад, причем они едва спасли живот свой, потому что судно у них по тамошнему обычаю построено было худо».

Начиная с конца первой половины XIX столетия, сибирский водный сектор усиленно посещают иностранные экспедиции. Привлекает их сюда напряженное желание отыскать хоть какие-нибудь следы бесследно исчезнувшего знаменитого английского мореплавателя Джона Франклина (1786–1848 гг.), отправившегося в 1845 году через Баффинов залив для открытия северозападного прохода и исчезнувшего бесследно со всеми своими спутниками. История экспедиции Франклина и поисков ее представляет одну из самых драматических и вместе интереснейших страниц исследования арктики.

В числе моряков, искавших Франклина, участвовал английский капитан Келлет — командир экспедиционного судна «Геральд». В августе 1849 года он отправился (в сопровождении корабля «Плоуер» под командой Мура) с американского берега в западном направлении. Льды ему благоприятствовали, и он вскоре же открыл расположенный в соседстве с островом Врангеля небольшой скалистый островок, который и назвал по имени своего корабля островом Геральд. Подойдя вплотную к острову, он высадился на берег, произвел поверхностный осмотр его, соорудил мачту и поднял на ней британский флаг.

Благоприятные атмосферные условия позволили Келлету в первый же день его пребывания на новооткрытом острове сделать интереснейшее наблюдение. С корабля ясно различали в западном и северном направлениях вырисовывавшиеся вдали вершины гор. Не было никаких сомнений, что впереди расположена довольно значительных размеров земля, спускавшаяся к морю уступами. Келлету казалось также, что впереди земли он видит еще несколько небольших островков с холмистыми вершинами. К сожалению, льды не дали возможности приблизиться к замеченному острову. В честь другого корабля флотилии Келлета неведомая территория была названа островом Плоуер.

По возвращении Келлета на материк никто уже из географов и моряков не сомневался, что пред ними отнюдь не случай коллективного оптического обмана; увиденная с «Геральда» территория была вскоре же нанесена на карты с обозначением «Земля Келлета». Местоположение земли по широте в точности совпадало с местом «гор, видневшихся с Якона», обозначенных в свое время Врангелем, но по долготе расходилось с ним миль на сто.

Казалось бы, и в дальнейшем не могло быть никаких сомнений в том, что в определенно указанном двумя моряками месте действительно расположен остров, и открытие его есть лишь дело времени. Но не все географические открытия даются легко, и на примере острова Врангеля мы особенно ясно видим это. Не прошло и шести лет, как уверенность в существовании в указанном месте острова снова была поколеблена. Американец Роджерс, плававший в Восточносибирском море на экспедиционном судне «Винсент», громогласно заявил, что никакой территории на указанном Врангелем и Келлетом месте он не обнаружил. Заявление Роджерса вполне естественно вызвало оживленные толки.

С окончанием мировой войны и последовавшей за ней гражданской войны в России остров Врангеля неоднократно посещался иностранными судами. Цель этих посещений сводилась преимущественно к стремлению колонизировать остров и захватнически использовать его промысловое значение. Мы не будем здесь перечислять примеры такого рода стремлений. Отметим лишь, что все они встретили самый решительный и справедливый отпор со стороны Советского Союза, территорией которого является также и остров Врангеля.

С укреплением советской власти арктика все чаще и чаще начинает посещаться советскими научно-исследовательскими экспедициями. Планомерному изучению арктики сопутствует и история советского исследования и освоения описываемого нами острова. На этом мы и хотим в данной главе остановить внимание нашего читателя.

В 1924 году на остров Врангеля была направлена первая советская экспедиция на ледоколе «Красный Октябрь» под начальством гидрографа-геодезиста Б. В. Давыдова. В советском этапе освоения острова Врангеля эта экспедиция сыграла выдающуюся роль.

20 июля «Красный Октябрь» вышел в море. В пути заходил сначала в Петропавловск, а затем в бухту Провидения, где пополнил запасы угля. 10 августа «Красный Октябрь», пройдя Берингов пролив, входил в воды Ледовитого океана. С напряженным вниманием всматривались моряки в горизонт, ожидая встречи с непроходимыми грядами льдов. Но опасения пока оказались излишними: в течение двух дней пути никаких льдов не встречалось. «Ничто не мешало нашему плаванию, — заносит Давыдов в свой дневник, — и мы широко воспользовались благоприятными условиями: весь наш путь был пройден с промером, и были широко развиты гидрологические глубоководные наблюдения, траление и сбор планктона».

Однако полярное раздолье вскоре закончилось. Всего лишь в расстоянии сотни миль от острова Врангеля был встречен лед, сначала редкие разводья, а затем и плотные массы во все большем количестве. Это был сильно сжатый лед, «в котором встречались обломки полей и преобладали многолетние торосистые льдины, перемежаемые годовалым льдом, заполнявшим почти все промежутки между последними».

После похода «Красного Октября» советское правительство, преследуя цель освоения природных богатств острова Врангеля, решило организовать вторую экспедицию, но на более длительный срок.

Экспедицию поселенцев на остров возглавлял приобревший ныне широкую известность выдающийся полярный исследователь Г. А. Ушаков. Его спутниками были врач Н. П. Савенко и опытный полярник, принявший на себя обязанности заведующего хозяйством, И. М. Павлов. Все они отправились с женами, явившимися таким образом первыми европейскими женщинами-поселенцами на острове Врангеля. Если прибавим сюда еще 50 чукчей и эскимосов, переселившихся на остров с материка (бухты Провидения и мыса Чаплина), и двух русских промышленников, — перед нами весь состав поселенцев.

Остров был в полном смысле необитаем. Все предметы обихода, снаряжения и оборудования, а также разобранный дом пришлось поэтому везти с собой. Провианта было взято на три года. Благоприятный в ледовом отношении 1926 год позволил без труда пароходу «Ставрополь» совершить плавание к острову. Выйдя 15 июля из Владивостока, «Ставрополь» прошел Берингов пролив 4 августа, а через 4 дня уже бросил якорь в бухте Роджерс. В летописях истории походов на остров Врангеля этот, несомненно, исключительный случай заслуживает особого внимания. Помня предшествующий поход Давыдова на ледоколе «Красный Октябрь», капитан «Ставрополя», чтобы лучше ориентироваться и учесть все грядущие возможности, собрал в Уэллене сведения о ледовом режиме минувшей зимы. Оказалось, что как в районе Уэллена, так и в Беринговом проливе лед не становился в течение всей зимы, старого же льда к началу зимнего периода не было вовсе. Образовавшийся за зиму новый лед, вследствие господствующих здесь ветров, не смог следовательно сформироваться в целостный покров.

Далее выяснилось, что в районе мыса Сердце-Камень лед взломало и отнесло от берегов еще в первых числах июня. В конце июня и в первых числах июля очистились ото льдов районы Колючинской губы и мыса Северного. Благоприятствовали и ветры: в районе Уэллена в течение июля почти беспрерывно дули южные ветры. Все эти обстоятельства и помогли «Ставрополю» в кратчайший сравнительно срок достичь острова Врангеля и благополучно выполнить свою нелегкую миссию.

Поселок решено было основать в наиболее удобной в судоходном отношении уже известной нам бухте Роджерс. Разгрузка корабля, как и подобает в подобных случаях, осуществлялась силами всего экипажа. С раннего утра до позднего вечера шныряли шлюпки между кораблем и берегом, освобождая от различной клади поместительные трюмы «Ставрополя». Пока выгружали кладь и сооружали на берегу помещения, небольшой судовой самолет-разведчик облетел вокруг острова, тщательно изучая ледовое состояние моря. Это особенно было важно для «Ставрополя» ввиду его скорого отплытия. Самолет принес весьма благоприятные вести: вокруг всего острова и далее на юг держалась чистая вода. Летчик сообщил также, что, пролетев низко над северным берегом, он наблюдал здесь много пушных и морских зверей. Известие это сильно обрадовало наших поселенцев и команду корабля.