Первостепь.
Вечному Солнцу посвящается.
Вода так сильно сияет на солнце, что даже слепит глаза. Охотник щурится и прекращает грести.
«Медведь, приходи!»
Его зов безответен. Безучастное небо глухое и сонное. Для себя самого ветер. Здесь нечего ждать, Режущий Бивень даже хочет сплюнуть в сердцах, но позабыл, как это сделать. Он возвращается в хижину.
– Хватит ему гнать волны.
– Нет, пускай гонит.
– Уже добился своего.
Двое беседуют. Он как будто бы знает их. У одного на голове странная островерхая шапка из какого-то блестящего камня, у другого из камня кольчатая рубаха, а шапки нет и уши длинные-длинные, совсем как у осла. Эти двое говорят о нём. И он их понимает. Они говорят, что он виноват. Что, когда он охотится, его голова всё равно думает о другом. И он пропускает удары. Снова и снова. Он их понимает. От всякого исходят волны жизни, как от брошенного в воду камня. Но у него одни волны расходятся, а другие, наоборот, сходятся тем навстречу. Он собирает к себе волны перемен. И эти волны гасят другие. Он понимает. Не просто понимает, он сейчас видит эти волны. Видит, как одни расходятся большими нарастающими кругами, а другие, наоборот, сходятся навстречу тем. Волны, сталкиваясь, бурлят и гасят одна другую. Он хорошо это видит и даже чувствует. Как волны сталкиваются, чувствует. Ему становится стыдно, ему боязно, что эти двое спорщиков сейчас заметят его, нерадивого, и ему хочется спрятаться, поскорее куда-нибудь спрятаться, и он выскакивает за какую-то занавеску, а там…