Он попробовал подняться и захлебнулся болью. Тело конвульсивно дернулось — Роберт, упираясь коленями, прополз немного вниз по склону и упал без сил. Боль гнездилась во всем теле, источив его, будто жук-короед дерево. Особенно трудно было дышать. Казалось, в груди засел клубок колючей проволоки: при каждом вдохе колючки вонзались там в нечто нежное и растерзанное.

Во что бы то ни стало надо было спуститься к Западне.

Там погибель, а значит — спасение. От всех страданий и мук, от безысходности его нелепой жизни.

Он хотел сплюнуть, но слюна слабо запузырилась на губах, и он уткнулся лицом в жесткую траву. Только теперь какой-то клеточкой мозга Роберт осознал, что он не стонет, а мычит: громко, при каждом выдохе.

«Когда-то с тобой уже так было...» — шепнула все та же клеточка.