На этот раз Алексу Кроссу придется встретиться не с убийцей-одиночкой, а с двумя. Один из них «коллекционирует» красивых умных женщин на территории колледжей восточного побережья США. Другой в это время терроризирует Лос-Анджелес неслыханными убийствами. Но самое страшное заключается в том, что эти двое искусных и неуловимых преступников общаются между собой, сотрудничают и соревнуются.
ПРОЛОГ
Три недели юный убийца прожил буквально внутри стен роскошного пляжного коттеджа из пятнадцати комнат. Снаружи до него доносился шелест прибоя, но он ни разу не удосужился взглянуть на Атлантический океан или белоснежную песчаную полоску частного пляжа, протянувшуюся на добрую сотню футов вдоль берега. Слишком многое следовало разведать, изучить, проделать, находясь в тайнике внутри шикарного, в стиле средиземноморского ренессанса, особняка в Бока. Сердце бешено колотилось от возбуждения.
В громадном доме обитали четверо: Майкл и Ханна Пирс с двумя дочерьми. Убийца исподтишка следил за семейством, не упуская самых интимных подробностей. Ему нравилось все, что окружало Пирсов, в особенности изысканная коллекция морских раковин Ханны и целый флот парусников из тика, свисающих с потолка в одной из гостиных.
Со старшей дочери, Коти, он не спускал глаз ни днем, ни ночью. Они вместе учились в школе Сент-Эндрюс. Она была потрясающей девчонкой, во всей школе не найдешь другой такой красивой и способной, как Коти. На Кэрри Пирс он тоже положил глаз. Хоть ей всего тринадцать, смотрится уже весьма соблазнительно.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ЛИПУЧКА КРОСС
Глава 1
Вашингтон, округ Колумбия, апрель 1994 г.
Все началось, когда я сидел на веранде нашего дома на Пятой улице. За окном «дождь лил как из ведра», как любит говорить моя малышка Дженнел, и лучшего места, чем веранда, трудно было подыскать. Бабушка однажды научила меня словам молитвы, которую я до сих пор помню: «Благодарю за все, что ты нам ниспослал». В тот день, казалось, что это весьма к месту, во всяком случае почти.
На стене веранды висела карикатура Гари Ларсона из серии «Дальняя сторона» с изображением ежегодного банкета Всемирного общества официантов. Одного из участников банкета прирезали: из груди у него торчал нож, всаженный по самую рукоять. Рядом стоящий детектив говорил: «Боже мой, Коллингс, терпеть не могу, когда понедельник начинается с таких дел». Картинка висела как напоминание, что работой следователем по особо важным преступлениям округа Колумбия моя жизнь не ограничивается. Рисунок Деймона двухлетней давности, прикрепленный рядом с карикатурой, сопровождался; подписью: «Самому лучшему на свете папочке». Еще одно напоминание.
Я наигрывал на нашем стареньком рояле темы из репертуара Сары Воан, Билли Холидей и Бесси Смит.
[1]
С некоторых пор блюзу удавалось добираться до самых чувствительных струн моей души. Я вспоминал Джеззи Фланаган. Иногда, когда я закрывал глаза, мне виделось ее красивое лицо. Это видение преследовало меня, и я старался закрывать глаза не слишком часто.
Двое моих сорванцов, Деймон и Дженнел, уселись по бокам от меня на широком, хотя и слегка расшатанном рояльном стуле. Дженнел маленькой ручонкой, насколько могла достать, обхватила меня за спину, то есть примерно за треть спины.
Глава 2
Я бежал что было сил по Пятой улице. Сердце глухо колотилось «бух-бух-бух», я взмок от пота, несмотря на проливной холодный дождь. В висках стучало. Все мышцы и жилы моего организма напряглись, живот стянуло до боли.
На руках я держал одиннадцатилетнего Марка Дэниелса, крепко прижимая его к груди. Мальчик истекал кровью. Рита Вашингтон обнаружила Марка на грязной темной лестнице, ведущей в подвал его дома, и привела меня туда.
Я мчался как ветер, подавляя рвущиеся наружу рыдания и стараясь держать себя в руках, ибо так надлежит поступать «при исполнении», да и почти во всех остальных случаях.
Жителей юго-восточных кварталов трудно чем-нибудь удивить, но даже они пялились во все глаза, когда я, словно сорвавшийся с тормозов десятиосный трейлер, несся по улицам, криком разгоняя прохожих на своем пути. Мелькали пустые такси, заколоченные почерневшей фанерой витрины магазинов, исписанные непристойностями.
Я бежал по битому стеклу и камням, бутылкам из-под «Айриш Роуз», по случайным кустикам жухлой травы и островкам грязи. Такой уж у нас округ: наша доля «американской мечты», наша столица.
Глава 3
Щелк! Казанова распахнул крышку багажника и заглянул в широко раскрытые, мокрые от слез глаза, уставившиеся на него.
«Какая жалость. Такая потеря», — подумал он, глядя на нее.
— Ку-ку, — сказал он. — Я тебя вижу.
Он разлюбил эту двадцатидвухлетнюю студентку, лежавшую связанной в багажнике. Кроме того, он был на нее зол. Она нарушила правила. Все испортила.
— Выглядишь ты просто трупом, — сказал он. — Фигурально выражаясь, конечно.
Глава 4
Весь свой запал я истратил за время бешеной гонки к больнице Святого Антония с Марком Дэниелсом на руках. Выброс адреналина в кровь прекратился, и мной овладела необычайная усталость.
В приемном покое отделения «Скорой помощи» царили шум, гам и суета. Младенцы вопили, родители рыдали от горя, по громкоговорителям внутренней связи неустанно разыскивали врачей. Истекающий кровью человек монотонно бубнил:
— Черт, вот черт…
Я все еще видел перед собой красивые грустные глаза Марка Дэниелса, слышал его тихий голос.
Около половины седьмого вечера в больницу неожиданно заявился мой напарник по уголовке.
Глава 5
То, что я увидел, мне совсем не понравилось. Вокруг дома в беспорядке сгрудились машины. Дом у меня самый обычный: с двухскатной крышей, обшит белыми досками — такой же, как у всех. Большинство машин я узнал: они принадлежали друзьям и родственникам.
Сэмпсон припарковался за мятой «тойотой» десятилетней давности, машиной вдовы моего покойного брата Аарона. Силла Кросс была моим хорошим другом. Надежным и понимающим. Я к ней привязался даже больше, чем к собственному брату. Что здесь делает Силла?
— Что, черт побери, творится в моем доме? — спросил я у Сэмпсона. Меня это начинало слегка беспокоить.
— Тебе ничего не остается, как пригласить меня на кружку холодного пива, — проговорил он, вытаскивая ключ из замка зажигания.
Я и глазом не успел моргнуть, как Сэмпсон уже выскочил из машины. Когда захочет, он может быть быстрым, как порыв зимнего ветра.