Борхес хотел видеть лица первой сотни своих читателей. Мое желание отлично. Не стоим ли мы все перед вызовом увидеть лица последней сотни читателей или, чтобы не быть столь патетичным, лица последней сотни читателей романа?

Отвечая на этот вопрос, давайте спросим себя, где и когда, в какой части текста начинается чтение романа и где и когда это чтение заканчивается? Как начало и конец романа, начало и конец чтения обусловлены тем, что Ясмина Михайлович называет «чтение и секс»? Должен ли роман иметь окончание? И что является концом романа, концом литературного произведения? Обязательно ли он должен быть единственным? Сколько финалов может быть у романа или пьесы?

Я нашел ответы на эти вопросы во время работы над своими книгами. Я уже давно пришел к пониманию того, что есть искусство «обратимое» и «необратимое». Есть виды искусства, которые позволяют зрителю подойти с разных сторон, поменять точку обзора и перспективу так, как того хочется самому зрителю. Это архитектура, скульптура, живопись — представители обратимого искусства. Другие, необратимые виды искусства, такие как музыка или литература, похожи на дорогу с односторонним движением, по которой все движется от начала — к концу, от рождения — к смерти. Я всегда хотел превратить литературу, необратимое искусство, в обратимое. Поэтому мои книги не имеют ни начала, ни конца в классическом понимании этого слова.