Тут английский миссионер мог лукавить, т. к. нужно было чем-то оправдывать христианизацию туземцев и создание колоний. Исследования многих примитивных племен в Африке и Австралии показывают, что они жили в тотемических сообществах. В некоторых племенах брату не позволялось даже прикосновений к сестре. Женитьба между двумя членами одной деревни была практически невозможной. Хотя есть и совершенно противоположные примеры из жизни племен. Вообще на сексуальные отношения в далёком прошлом есть два взгляда. Одни социобиологи говорят о непрекращающихся совокуплениях и оргиях древних. Они утверждают, что представители раннего человечества целыми днями бегали по лесам в поисках секса, следуя зову «основного инстинкта». Так, американский антрополог Хелен Фишер (Helen Fisher) заявляет, что женщины Каменного века «постоянно исчезали в кустах с различными партнерами». И вообще не было противопоставления «дозволенных» и «недозволенных» сексуальных связей. Господствовал, т. н. «промискуитетный» (неупорядоченный) брак. Связь между сексуальными отношениями и рождением детей, якобы, тогда не осознавалась.

Другие табуисты убеждены, что человек не смог бы взойти на вершину пищевой цепи и создать общества, если бы не укротил свою похоть. Табуисты полагают, что разнузданное сексуальное поведение допускалось как часть какого-то ритуала и лишь в течение нескольких, «праздничных» дней в году. И сегодняшние племена освобождаются от избытка сексуальной энергии за счет страстных ритуальных танцев доводящих их до исступления и оргазма.

Вот интересное наблюдение: «Отстаивая свою точку зрения, табуисты также обращаются к мнению известных исторических личностей. Так, например, Чарльз Дарвин верил, что когда-то люди жили «маленькими племенами», возглавляемыми вождями, которые, в свою очередь, оберегали всех женщин. Он пишет: «Принимая во внимание все, что мы знаем о ревности, менее всего вероятно, что в естественной среде секс будет полигамным (многоженство или многомужество)».

Дарвин выдвинул теорию о том, что в раннем периоде Каменного века люди постоянно соперничали друг с другом, а не следовали своей похоти и половому влечению. У самых сильных мужчин были свои гаремы, тогда как слабые были гомосексуалистами или начинали (как обезьяны) удовлетворять себя сами. Слабые мужчины могли убить лидеров племени и, тем самым, изменить расстановку сил в племени.

Как утверждает Зигмунд Фрейд, для того, чтобы прекратить постоянное угнетение слабых особей сильными, человек «прямоходящий» (Homo Erectus) придумал «тотемизм». Это своего рода первобытная религия, предполагающая воображаемый союз группы людей с определенным объектом или объектами. Несмотря на то, что такая система организации общества помогала поддерживать мир и порядок, она также накладывала на каждого члена группы ограничения в сексуальном поведении».

(В статье «Синдромы сексуальных расстройств» Г.Б. Дерягин упоминает экзотический комплекс «Амок». Он пишет: «В популярных словарях слово «амок» определяется как состояние сильного, взрывного возбуждения, утрата здравого рассудка, эротическое ослепление. Этот термин пришел к нам из малайского языка и буквально переводится как «вовлечься с бешенством в борьбу». Состояние амока характеризуется резким возбуждением и крайней степенью агрессивности. Такое состояние нередко встречается в культурах Юго-Восточной Азии»).

Кто в основном совершает насилие:

«Суммировав результаты ряда исследований (Amir, 1971; Rada, 1978; Groth, 1979; Wolfe, Baker, 1980; Kruttschnitt, 1989), мы выделили несколько признаков, общих для осужденных насильников:

85 % уже отбывали срок

80 % не имеют среднего образования

В свете вышесказанного хочу добавить к росту браков коренных жителей России, особенно женщин с мигрантами (зачастую выясняется, что на родине у него уже есть семья), что в некоторых случаях мужчины женятся на разведенных женщинах для того, чтобы получить возможность вступать в сексуальные контакты с их детьми. На это явление первыми обратили внимание в США, подтвердив его статистическими данными, собранными Дайаной Рассел в 1983 г.

Я вынужден прибегнуть к большому объёму цитирования ради сохранения объективного освещения обсуждаемой темы. Я специально сфокусировался на инцесте, т. к. это явление наиболее табуировано с древних времён и жестко карается законом в большинстве стран. Но тем не менее, мы имеем тенденцию на рост подобных преступлений в последние годы во всём мире:

«15-летняя жительница Израиля утверждает, что стала жертвой изнасилования со стороны своих родителей. По ее словам, мать держала ее за руки в тот момент, когда отец совершал половой акт. И все это происходило на глазах ее младшего брата.

Девушка ранее уже обращалась в полицию — после того, как родители отказались впустить ее в дом. Представителям порядка они пояснили, что девочка «спуталась с инородцами», а посему они отказываются терпеть ее присутствие в доме.

Когда говорят о 12-летних сразу всплывает в памяти «Лолита» Владимира Набокова. Подавляющее большинство смотрело фильм, но мало, кто читал книгу, а книга даёт очень многое в изучении психологии людей с проблемной психикой. И в ней можно найти куда более глубинные психологические и психические состояния человека с сексуальными отклонениями, чем в работах профессиональных специалистов в области сексопатологии. Вот небольшой, но очень важный отрывок из романа, дополняющий нашу тему:

«Читатель заметит, что пространственные понятия я заменяю понятиями времени. Более того: мне бы хотелось, чтобы он увидел эти пределы, 9 — 14, как зримые очертания (зеркалистые отмели, алеющие скалы) очарованного острова, на котором водятся эти мои нимфетки и который окружен широким туманным океаном. Спрашивается: в этих возрастных пределах все ли девочки-нимфетки? Разумеется, нет. Иначе мы, посвященные, мы, одинокие мореходы, мы, нимфолепты, давно бы сошли с ума. Но и красота тоже не служит критерием, между тем как вульгарность (или то хотя бы, что зовется вульгарностью в той или другой среде) не исключает непременно присутствия тех таинственных черт — той сказочно-странной грации, той неуловимой, переменчивой, душеубийственной, вкрадчивой прелести, — которые отличают нимфетку от сверстниц, несравненно более зависящих от пространственного мира единовременных явлений, чем от невесомого острова завороженного времени, где Лолита играет с ей подобными. Внутри тех же возрастных границ число настоящих нимфеток гораздо меньше числа некрасивых или просто «миленьких»(TM), или даже «смазливых», но вполне заурядных, пухленьких, мешковатых, холоднокожих, человечьих по природе своей девочек, с круглыми животиками, с косичками, таких, которые могут или не могут потом превратиться в красивых, как говорится, женщин (посмотрите-ка на иную гадкую пышечку в черных чулках и белой шляпке, перевоплощающуюся в дивную звезду экрана). Если попросить нормального человека отметить самую хорошенькую на групповом снимке школьниц или герл-скаутов, он не всегда ткнет в нимфетку. Надобно быть художником и сумасшедшим, игралищем бесконечных скорбей, с пузырьком горячего яда в корне тела и сверхсладострастным пламенем, вечно пылающим в чутком хребте (о, как приходится нам ежиться и хорониться!), дабыузнать сразу, по неизъяснимым приметам — по слегка кошачьему очерку скул, по тонкости и шелковистости членов и еще по другим признакам, перечислить которые мне запрещают отчаяние, стыд, слезы нежности — маленького смертоносного демона в толпе обыкновенных детей: она-то, нимфетка, стоит среди них, неузнанная и сама не чующая своей баснословной власти. И еще: ввиду примата времени в этом колдовском деле, научный работник должен быть готов принять во внимание, что необходима разница в несколько лет (я бы сказал, не менее десяти, но обычно в тридцать или сорок — и до девяноста в немногих известных случаях) между девочкой и мужчиной для того, чтобы тот мог подпасть под чары нимфетки. Тут вопрос приспособления хрусталика, вопрос некоторого расстояния, которое внутренний глаз с приятным волнением превозмогает, и вопрос некоторого контраста, который разум постигает с судорогой порочной услады. «Когда я был ребенком и она ребенком была» (весь Эдгаровый перегар), моя Аннабелла не была для меня нимфеткой: я был ей ровня; задним числом я сам был фавненком на том же очарованном острове времени; но нынче, в сентябре 1952-го года, по истечении двадцати девяти лет, мне думается, что я могу разглядеть в ней исходное роковое наваждение. Мы любили преждевременной любовью, отличавшейся тем неистовством, которое так часто разбивает жизнь зрелых людей. Я был крепкий паренек и выжил; но отрава осталась в ране, и вот я уже мужал в лоне нашей цивилизации, которая позволяет мужчине увлекаться девушкой шестнадцатилетней, но не девочкой двенадцатилетней. Итак, немудрено, что моя взрослая жизнь в Европе была чудовищно двойственна. Вовне я имел так называемые нормальные сношения с земнородными женщинами, у которых груди тыквами или грушами, внутри же я был сжигаем в адской печи сосредоточенной похоти, возбуждаемой во мне каждой встречной нимфеткой, к которой я, будучи законоуважающим трусом, не смел подступиться.

Громоздкие человечьи самки, которыми мне дозволялось пользоваться, служили лишь паллиативом. Я готов поверить, что ощущения, мною извлекаемые из естественного соития, равнялись более или менее тем, которые испытывают нормальные большие мужчины, общаясь с нормальными большими женщинами в том рутинном ритме, который сотрясает мир; но беда в том, что этим господам не довелось, как довелось мне, познать проблеск несравненно более пронзительного блаженства. Тусклейший из моих к поллюции ведущих снов был в тысячу раз красочнее прелюбодеяний, которые мужественнейший гений или талантливейший импотент могли бы вообразить. Мой мир был расщеплен. Я чуял присутствие не одного, а двух полов, из коих ни тот, ни другой не был моим; оба были женскими для анатома; для меня же, смотревшего сквозь особую призму чувств, «они были столь же различны между собой, как мечта и мачта». Все это я теперь рационализирую, но в двадцать-двадцать пять лет я не так ясно разбирался в своих страданиях. Тело отлично знало, чего оно жаждет, но мой рассудок отклонял каждую его мольбу. Мной овладевали то страх и стыд, то безрассудный оптимизм. Меня душили общественные запреты. Психоаналисты манили меня псевдоосвобождением от либидо белиберды. То, что единственными объектами любовного трепета были для меня сестры Аннабеллы, ее наперсницы и кордебалет, мне казалось подчас предзнаменованием умопомешательства. Иногда же я говорил себе, что все зависит от точки зрения и что, в сущности, ничего нет дурного в том, что меня до одури волнуют малолетние девочки. Позволю себе напомнить читателю, что в Англии, с тех пор как был принят закон (в 1933-ем году) о Детях и Молодых Особах, термин «герл-чайльд» (т. е. девочка) определяется, как «лицо женского пола, имеющее отроду свыше восьми и меньше четырнадцати лет» (после чего, от четырнадцати до семнадцати, статут определяет это лицо как «молодую особу»). С другой стороны, в Америке, а именно в Массачусетсе; термин «уэйуард чайльд» (непутевое дитя) относится технически к девочке между семью и семнадцатью годами, которая «общается с порочными и безнравственными лицами». Хью Броутон, полемический писатель времен Джемса Первого, доказал, что Рахаб была блудницей в десять лет. Все это крайне интересно, и я допускаю, что вы уже видите, как у меня пенится рот перед припадком — но нет, ничего не пенится, я просто пускаю выщелком разноцветные блошки счастливых мыслей в соответствующую чашечку. Вот еще картинки. Вот Виргилий, который (цитирую старогоанглийского поэта) «нимфетку в тоне пел одном», хотя по всей вероятности предпочитал перитон мальчика. Вот две из еще не созревших дочек короля Эхнатона и его королевы Нефертити, у которых было шесть таких — нильских, бритоголовых, голеньких (ничего, кроме множества рядов бус), с мягкими коричневыми щенячьими брюшками, с длинными эбеновыми глазами, спокойно расположившиеся на подушках и совершенно целые после трех тысяч лет. Вот ряд десятилетних невест, которых принуждают сесть на фасциний — кол из слоновой кости в храмах классического образования. Брак и сожительство с детьми встречаются еще довольно часто в некоторых областях Индии. Так, восьмидесятилетние старики-лепчанцы сочетаются с восьмилетними девочками, и кому какое дело. В конце концов Данте безумно влюбился в свою Беатриче, когда минуло только девять лет ей, такой искрящейся, крашеной, прелестной, в пунцовом платье с дорогими каменьями, а было это в 1274-ом году, во Флоренции, на частном пиру, в веселом мае месяце. Когда же Петрарка безумно влюбился в свою Лаурину, она была белокурой нимфеткой двенадцати лет, бежавшей на ветру, сквозь пыль и цветень, сама как летящий цветок, среди прекрасной равнины, видимой с Воклюзских холмов.

Но давайте будем чопорными и культурными. Гумберт усердно старался быть хорошим. Ей-Богу, старался. Он относился крайне бережно к обыкновенным детям, к их чистоте, открытой обидам, и ни при каких обстоятельствах не посягнул бы на невинность ребенка, если была хотя бы отдаленнейшая возможность скандала. Но как билось у бедняги сердце, когда среди невинной детской толпы он замечал ребенка-демона, «enfant charmante etfourbe» — глаза с поволокой, яркие губы, десять лет каторги, коли покажешь ей, что глядишь на нее. Так шла жизнь. Гумберт был вполне способен иметь сношения с Евой, но Лилит была той, о ком он мечтал

Так как у меня не нашлось знакомых, хорошо помнящих роман, для открытия полемики, пришлось заглянуть в спасительный Интернет, и я действительно нашёл интересное обсуждение «Лолиты» Набокова на достойном интеллектуальном уровне. Ведь действительно читатели давно раскололись на несколько лагерей в своих оценках произведения: Гумберт обычный педофил, или эстет с педофильными наклонностями, или безумно влюблённый, или как писал Станислав Лем «Или компромисс эстетики с физиологией». Он ведь действительно не прибегает к насилию, а Лолита идёт навстречу его страсти.

Американской порноиндустрией продолжают править евреи.

Евреи совершили сексуальную революцию в Америке и продолжают занимать доминирующие позиции на рынке порнопродукции. Этот факт вызывает раздражение многих лидеров еврейских общин, которые ставят под сомнение право людей, снимающих и продающих порнофильмы, называть себя евреями.

Сами же деятели порноиндустрии часто специально подчеркивают свое еврейское происхождение. Так, издатель порножурнала «Screw» Эл Гольдштейн заявляет, что занимается порнографией, поскольку не признает христианские ценности.

В известной статье Натана Абрамса «Triple-exthnics» о роли евреев в американской порноиндустрии отмечалось, что еще в конце XIX века евреи, переехавшие в США из Германии, заняли рынок «эротической литературы».

Настоящая сексуальная революция в мире запретных развлечений произошла в 40-е годы XX века, когда Рубен Стурман создал киностудию Walt Disney Porno, пишет NEWSru Israel. По данным министерства юстиции США, большинство порнофильмов в 70-е годы было создано именно на этой студии, а к 1985 году Стурман владел сетью из 200 магазинов, в которых продавалась его продукция.

Как-то меня пригласили принять участи в документальном фильме ТК «Мир» с темой о положении женщины в дохристианской Руси. Фильм вышел, но многое в него не попало в силу ограниченного времени и в свете нашей темы, хотелось бы сказать несколько слов, заглянув в свои записи.

В первую очередь, на что обращаешь внимание при исследовании положения женщины в дохристианском славянском-русском обществе, это особая забота и создаваемые условия для того, чтобы женщина могла родить, а родившая, была защищена, даже если у нее не было мужа. Девиз того времени звучал так: «Каждая женщина должна родить!». Случавшиеся войны уносили значительную часть мужского населения, поэтому для девушек, у которых не было возможности найти мужа, была возможность забеременеть даже путем искусственного оплодотворения. Как утверждают некоторые исследователи, для этого использовался специальный прибор-сосуд, который называли «ковшин», по своей конструкции напоминающий фаллос. (Девушек зачавших таким образом называли «ковшинками»). Это приспособление позволяло нужное время сохранять сперматозоиды в живом состоянии и вводить их в женское лоно. Как правило, это практиковалось в первый вечер летнего полнолуния. Все девушки оплодотворенные от одного донора, считались сестрами, а дети родственниками. Это делалось для того, чтобы отслеживать межродственные связи и избегать близкородственные браки. За этим строго следили кудесники, браки разрешались с разрывом в 10 — 14 поколений. Для девушек, которым нахватало мужчин для брака можно было забеременеть и естественным в ночь Ивана Купалы (с 23 на 24 июня), дети зачатые в этот день являлись законнорожденными и никто не осуждал матерей одиночек, как это стало впоследствии в христианском мире и даже в атеистическом Советском Союзе. Надо отметить, что святость женщины перед вступлением в брак определялась её целомудрием — девственностью.

Так же при нехватки мужчин, практиковалось вхождение в другую семью, можно это определить как многоженство, но он не имело массовый характер.

Так же регламентировалось при гибели мужа, заботу о семье брать на себя младшему брату.

Женщину мужчина рассматривал как личность, имеющую равную с ним ценность. В некоторых случаях женщина могла исполнять функции Волхва.

Насколько сильно повлияло христианство на сексуальные отношения, можно судить по ряду запретов и табу на половую жизнь жителя Руси. Ведь церковь тут регламентировала всё: и позу в которой может совершаться половой акт, и дни, и сколько раз, и многое другое. Некоторые исследователи утверждают, что реакция на запреты выразилась в эмоциональном напряжение через мат, который до той поры не приветствовался на миру, зато теперь расцвел пышным цветом.

В ситуации православно-языческого двоеверия любое использование мата, в особенности если он активно использовался в народных увеселениях, определялось как «бесовство». По свидетельству Н. Костомарова, песни скоморошеские «были большею частью содержания, оскорбляющего стыдливость, их танцы были непристойны…».

Вышел из метро «Балтийский вокзал», вокруг пьяненькой женщины лет 55, собрался круг слушателей, поет частушки, наяривая на затёртой гармошке. Включил диктофон на мобильнике:

Частушек было много, в силу изобилия мата приводить их не буду. Как уже было сказано выше, мат на Руси появился, как протест против регламентации церковью половой жизни. Частушки — это отголоски скоморошества. В своих выступлениях скоморохи затрагивали злободневные проблемы, осмеивали власть, иногда пользуясь иносказанием. Со стороны церкви и светских властей подвергались жёстким гонениям, а в XV веке скоморошество вообще было запрещено, скоморошеское ремесло было приравнено к колдовству, чародейству и знахарству.

Происхождение слова мастурбация не вполне ясно, хотя оно существовало еще у древних римлян. Раньше считали, что оно происходит от латинских слов manus (рука) и stupro (осквернять), однако теперь полагают, что у этого слова греческий корень — mezea (гениталии) и оно означает «возбудить гениталии».

В средние века мальчиковую мастурбацию считали простительным «детским грехом», однако в ХVII — ХVIII вв. отношение к мастурбации изменилось. Служители церкви называли мастурбацию «противоестественным» действием, потому что оно не направлено на продолжение рода, но позднее ее стали описывать как «самоосквернение», «растление плоти». Такое отношение к мастурбации во многом связано с работами швейцарского врача С. Тиссо (1728–1797), который стал рассматривать ее как медицинскую проблему и превратил из простого греха в заболевание, требующее лечения. Тиссо считал мастурбацию особенно «опасной» формой сексуальной активности ввиду ее простоты и возможности начинать заниматься ею в детские годы, когда организм особенно уязвим. Мастурбация создает дополнительную нагрузку на нервную систему и увеличивает опасность нервных расстройств. Некоторые исследователи утверждают, что особенно опасна детская мастурбация при наличие в роду психических и нервных заболеваний, т. к. высока вероятность провоцирования наследственного заболевания.

Большинство медиков утверждает, что мастурбация сама по себе нисколько не вредна, однако если она приобретает навязчивый характер, то действует как стресс, истощая ребенка психически и физически.

Родителям, которые столкнулись с детской мастурбацией, важно разобраться в её причинах. Тут важно не искоренить «дурную» привычку, а избежать возможных осложнений.

Под аутоэротизмом обычно понимают способы получения субъектом сексуального удовлетворения без участия другого лица. Однако подобная трактовка этого термина фактически превращает его в еще один синоним мастурбации. В то же время патологический аутоэротизм является качественно иной категорией и представляет собой отличающийся навязчивостью доминирующий путь достижения конкретным лицом оргазма, в том числе при помощи или под воздействием каких-либо раздражителей физической природы. Постоянно повторяющееся самовозбуждение с использованием специфических сексуальных раздражителей (например, струя воды, специально приспособленные орудия или инструменты, зеркальное отображение собственного тела, порнография, специфические ритуалы и т. п.) приводит к тому, что количественная и качественная его формы замещают у субъекта как иные сексуальные раздражители, так и иные проявления сексуальной активности. Развивающийся таким образом стойкий заместительный аутоэротизм заключается в том, что субъект может достигать оргазма только путем самовозбуждения и такая форма сексуальной активности становится для него более приемлемым и эффективным способом получения сексуального удовлетворения, нежели сексуальный контакт с партнером. Часто эти лица вообще не имеют (или никогда и не имели) сексуальных связей, либо сексуальные контакты у них носят спорадический характер.

Ананкастный аутоэротизм заключается в стойком, принудительном (навязчивом) сексуальном самовозбуждении, осуществляемом зачастую вне актуальной сексуальной потребности и носящем черты зависимости. Чаще подобное состояние является одним из симптомов пограничных психоневрологических расстройств и реже — симптомом психического заболевания или умственной отсталости. В крайних вариантах отмечается длящаяся месяцами и даже годами многократная на протяжении суток самостимуляция. Механизм этого явления состоит в том, что данное лицо может получить разрядку нервного напряжения только описанным сексуальным путем, причем со временем оргазм становится как бы «лекарством», оказывающим успокаивающее действие.

Специфическим видом женского аутоэротизма является так называемый синдром Хевлок-Эллиса, при котором сексуальная самостимуляция осуществляется с помощью струи воды, воздействующей на эрогенные зоны. Считается, что этот тип самостимуляции довольно широко распространен в женской популяции. Его особенность состоит в том, что у женщины постепенно происходит закрепление связи между возникновением оргазма и воздействием столь специфического сексуального стимулятора. Впоследствии такие женщины, как правило, испытывают затруднения с достижением оргазма под воздействием стимуляции, производимой во время полового сношения партнером.

Не менее специфической разновидностью патологического аутоэротизма является и синдром сексуальной асфиксии. В этом случае получение сексуального удовлетворения связано с весьма определенным риском для жизни, так как оно достигается в процессе развития удушья при самоповешении.

В США ежегодно эта форма сексуальной самостимуляции становится причиной примерно 250 смертельных случаев. Баркес относит данное явление к мазохизму и указывает на то, что подобные сексуальные действия в заканчивающихся смертью случаях нередко симулируют самоубийство или криминал, каковыми они зачастую и воспринимаются окружающими, правоохранительными органами и судебными экспертами. В исследованных им 132 случаях данной патологии в 127 случаях субъектами были мужчины и лишь в 5 случаях — женщины».

Конечно, первое, что приходит на ум в качестве фундамента темы книга известного немецкого психиатра Рихарда фон Крафта-Эбинга (1840–1902) «Половая психопатия», но мы к ней обратимся позже, а пока посмотрим на более современные исследования.

Психопатии (аномалии характера, патологические характеры), так же как и неврозы, относятся к так называемой пограничной психиатрии. Существуют весьма противоречивые клинические и патогенетические оценки психопатий, отсутствует общепринятая классификация, вообще, всё, что касается психиатрии весьма неопределённо, но другого пока нет. Итак, основные положения сводятся к следующему: а) психопатический склад личности представляет собой постоянное, врожденное свойство индивидуума, хотя психопатические особенности могут претерпевать видоизменения в течение жизни, т. е. усиливаться или развиваться в определенном направлении;

б) патологические свойства личности тотальны, определяют всю психическую структуру;

в) патологические изменения выражены настолько значительно, что являются препятствием к полноценной социальной адаптации.

У настоящего психопата извращённое половое поведение является единственным источником сексуального удовлетворения. Начиная с работ Крафт-Эбинга, половые извращения принято подразделять на извращения с нарушением направленности полового влечения и извращения с нарушением способа полового удовлетворения.

1. Аллоапотемнофилия — потребность иметь в качестве полового партнера индивида, имеющего существенные физические недостатки, ампутации

2. Апотемнофилия — объектом, пробуждающим вожделение, служат искалеченные части тела

3. Асфиксиофилия — самоудушение, cамоповешение

4. Аутоагонистофилия — театральность

В Каргопольском р-не Архангельской обл. во время одной из экспедиций нам пришлось услышать рассказ о мужчине, у которого было одновременно несколько жен. В ходе разговора стало ясно, что дело происходило сравнительно недавно, что он не был мусульманином и был совершенно местным человеком. Дальнейшие расспросы жителей Каргополья дали неожиданный результат: в каждом селе, где бывала наша экспедиция и задавался вопрос о случаях многоженства среди местного населения, удавалось записать несколько историй на интересующую тему. К настоящему времени в нашем собрании скопилось значительное число рассказов о многоженстве на Русском Севере. Сведения из других источников нам, к сожалению, неизвестны, и всё изложенное основано только на наблюдениях над материалами нашего архива.

Первое, что бросается в глаза, — это то равнодушие (а иногда и сочувствие), с которым рассказывается о многоженцах. Подобное явление не вызывает не только гнева или осуждения, но даже и удивления, а наш вопрос, были ли в селе мужчины, имевшие по несколько жен, воспринимается как должное. Речь, разумеется, идет не о мужчине, у которого помимо жены была (или были) еще любовница, к которой он наведывался время от времени, и не о вдовце или разведенном, женившемся вторично или третично. Всегда подчеркивается, что это, действительно, жены, жившие с ним одновременно, все в одном доме, одной семьей, с одним хозяйством. При этом обычно рассказывают, что мужик был женат, а потом привел в дом другую жену. Мотивируется это по-разному: он взял одну — она ему не родила, взял вторую — тоже, родила третья: «Первая жена она уж заболела тожо дак. Дак она как худа стала, умирать, он взял другую дак»; «…у него было много скотины. Две лошади было, две коровы было. Этих, два телёнка, да одна там не справляласи, старовата стала, а он-то ещё дебелый. Вот он на второй женился»; «Дядя [мужа], вот он был жонат на одной, а потом привёл к ей другую жену. Та уже постарше стала, помоложе навязалась просто».

Все цитируемые материалы записаны в Каргопольском р-не Архангельской обл. и хранятся в архиве лаборатории фольклора экспедиции Российского государственного гуманитарного университета. Никогда не обращается внимание на то, были ли такие браки зарегистрированы (венчания или «записи» в сельсовете со второй, третьей и т. д. женой, можно предположить, не было), это не выделяется как непременное условие брака. В слово жена вкладывается постоянная совместная жизнь с мужем, а главное — общее хозяйство, дом.

Подробности большинства историй о многоженцах направлены на описание совместной хозяйственной жизни. Муж выступает прежде всего как большак, который следит за порядком, за тем, чтобы все работы выполнялись правильно, своевременно, четко. При этом между женами существует строгое распределение ролей, каждая из них знает свое место, отведенный ей круг обязанностей. «У меня они все работящие, одна в лес ездит, лошадка своя, это в лес по дрова, дрова возит. Другая по сено ездит, там не в один день, а через день, со скотиной ходит: корова, офцы — всё есть, двое ходит со скотом — фее при деле, фее распределены. Одна дома хлеб пекёт»; «Одна печку топила — кухарничала. Вторая за скотом ходила, а третья ходила уже баню топила, полы мыла да прочее»; «Старая, значит… коров по три — по две коровы держал. Вот так по хозяйству всё работала, значит. Это старая с коровами ходила. Молодая, значит, с ним занимается: и в баню с ним ходит, и баню топит, там бельё стирает, то-другое…»; «Одна жена обрежалася у печи, вторая ходила на колхозно поле и, так, на свою постать, как го-ворица…»; «Одна… корову держали, обыхаживались, а та уже по дому всё справляла».

Известный отечественный сексолог И. С. Кон считает, что наличие на Руси более сильной и централизованной государственной власти привело к отсутствию в российском обществе базы для плюрализма вообще и сексуальной терпимости в частности. Это, в свою очередь, привело к тому, что в России контраст официальной и антисексуальной культуры и культуры народной, отличавшейся положительной оценкой сексуального, был всегда более резким, чем на Западе. Н. Л. Пушкарева отмечает большую сексофобию русской культуры по сравнению с Западом, который, однако, отличался гораздо большим антифеминизмом. По ее мнению, в католической Европе «интимная жизнь мужчины в браке, так и вне его предполагала получение ненаказуемого сексуального удовлетворения; для женщин же действовала иная мерка, их самочувствие и желания не только не брались в расчет, но и считались чрезвычайно греховными и наказуемыми» (1). На Руси же греховными считались чувственные желания обоих полов, и хотя бы в этом вопросе мужчина не имел никаких привилегий.

Святые отцы церкви и их последователи на Руси создали исчерпывающие списки грехов, в которые может впасть человек и наказаний за грехи. Любые формы интимных контактов воспринимались как блуд. Не исключением был и секс между супругами. Любое начало интимной жизни рассматривалось как растление души и тела, понижение нравственного состояния человека. Приведем типичные примеры начала исповедного чина. «Как, чадо и братие, впервые растлил девство свое и чистоту телесную осквернил, с законною женою или с чужою» (2). «Како в первых растлил девство свое: блудом ли или с законною женою, ибо блуд бывает всякий?»(3). Интересно, что вопросы подобного рода всегда начинают исповедный чин, причем исповедник не просто спрашивал о грехе вообще, он требовал подробного рассказа о каждом из видов прегрешений, в которые включались практически все известные на сегодняшний день извращения и просто способы разнообразить сексуальную жизнь. Например, в требнике XV века в «Сказе как подобает исповедовать» около 95 процентов текста посвящено выпытыванию подробностей интимной жизни исповедующегося. Все же остальные грехи умещаются в одной достаточно лаконичной фразе: «А после этого всех спросить об убийстве, и о воровстве, и о захвате золота или кун» (4).

Это говорит о том значении, которое церковь придавала интимным отношениям как одной из самых главных составляющих греховной жизни. Впрочем, это вполне возможно объясняется тем, что все подобные грехи подлежали исключительно компетенции церкви. Государство на Руси в отличие от Запада мало вмешивалось в половую жизнь населения. Преступления же против жизни и собственности всегда карались довольно строго, и поэтому церковь не считала эту область борьбы с грехом приоритетной для себя.

Это подтверждает и тот факт, что практически все наказания за грехи в сексуальной сфере сводятся исключительно к епитимьям: самым различным постам, ежедневным поклонам, лишению на какой-либо срок причастия и тому подобное. Для священнослужителей, неоднократно уличенных в каком-либо грехе, могло последовать лишение сана.