Несмотря на то, что зрителей не набралось бы и половины зала, спектакль прошел «на ура!» Одна застенчивая брюнеточка лет восемнадцати даже цветы вручила. И все норовила поцеловать. Гарик не стал ломать комедию — поцелуй вышел долгим. У брюнеточки даже дыхание перехватило.

В гримерке Пальцев, смывая грим, с легким постаныванием отдирая накладные брови (клеем схватило намертво), балагурил шумно (и как ему казалось, остроумно): «Логовин-то в звезды выбился! Сыкухи-то вон даже в феврале ему букеты тягают».

— Завидно небось? — откликнулась из гримерки напротив Оксана, — тоже небось роз захотелось?

— Да какие там розы… Их же все равно тебе отдавать придется. Тут бы кто бутербродик принес после спектакля, али пирожок.

— Тебе только пирожки и осталось. А там, глядишь, — сцена под тобой рухнет, газеты напишут, Алан Паркер на роль Ниро Вульфа пригласит…