Жарким августовским утром в начале рабочего дня Беловодский порт, крупнейший не только в крае, но и во всем поволжском регионе, жил своей привычной жизнью. Стучали молотки, работали подъемные кран, непрерывно загружая баржи и разгружая их, кричали грузчики и от распаленного, несмотря на ранние часы, асфальта, шел чад. В этот утренний час на территорию порта ворвались люди в пятнистом камуфляже, черных масках и шнурованных ботинках, вооруженные короткоствольными калашами. В течение нескольких минут они скрутили портовую охрану и положили всех лицами на раскаленный асфальт, после чего также быстро заняли портовое управление, а затем грузовые доки. На установление полного контроля над портом ушло меньше получаса.

Гендиректор ОАО «Беловодский речной порт» Александр Пафнутьев успел только приступить к работе, когда в его кабинет зашли СОБРовцы в масках и с автоматами, а вслед за ними судебные приставы, которые предъявили документы. Из документов неумолимой юридической логикой вытекало, что вчерашней датой Арбитражный суд Великоволжского края признал ОАО «Беловодский речной порт» банкротом, по иску сразу двух акционеров: кипрской компании «Интермс», контролировавшей 22 % акций, и Министерства имущества края, которому принадлежал блокирующий пакет в виде 25 % и одной акции. После этого гендиректору предложили покинуть кабинет, поскольку вся власть на предприятии отныне принадлежит назначенному арбитражному управляющему, а он, гендиректор обанкротившейся структуры, никакой юридической силы здесь больше не имеет. Пафнутьев попытался было объяснить, что 53 % акций порта принадлежит самарской компании R. V.R., что он назначен сюда решением главного акционера и что порт далек от банкротства. В ответ дюжий СОБРовец, не снимая маски, схватил директора за шиворот пиджака, выволок из кабинета и в прямом смысле спустил с лестницы, дав ему внушительный пинок сапогом под зад.

После этого в кабинете появились люди в штатском и предъявив приставам и СОБРовцам красные корочки с надписью «Совет Безопасности Великоволжского края». Приставы и СОБРовцы взяли под козырек и вышли из кабинета и приемной. Приставы окончательно, а бойцы СОБРа встав по обе стороны от входной двери, образовали подобие почетного караула. Сотрудники Совета Безопасности, оставшись в кабинете в одиночестве, тут же приступили к выемке всей служебной документации.

Тем временем сотрудников портовой охраны, подняли с асфальта и загрузили в парочку подогнанных автозаков. Погрузкой руководил еще один человек в штатском. Вскоре после этого перед автозаками появился милицейский УАЗик. Человек в штатском махнул рукой, и УАЗик тронулся, который включенной мигалкой и покрякиваньем расчищая дорогу автозакам. Вскоре этот кортеж выехал за пределы порта и растворился на просторах края.

Смотрящий в городе Беловодске Тимур Канаев по прозвищу Каначик, услышав о захвате порта, прибыл на место, чтобы лично разобраться в ситуации. Каначик был в городе одним из самых влиятельных людей. Он имел при себе удостоверение помощника мэра города Алексея Сабурова, ездил на джипе «Чероки» и со спецпропуском городской мэрии под лобовым стеклом. Каначик считался ближайшим другом мэра города Алексея Сабурова, так же, как и мэр, он был заядлым охотником, и охотились они постоянно вдвоем. Принадлежащее Каначику частное охранное предприятие занималось охраной мэрии и большей части предприятий в городе. Порт тоже охраняли его охранники. Каначик держал почти весь городской бизнес, все рынки, сети магазинов и заправочных станций. Кроме того, Каначик представлял в городе интересы смотрящего в Поволжском регионе вора в законе Резо Старого. Каначик достиг того уровня, по достижении которого у людей его кругозора часто начинается головокружение от успехов. То же самое случилось и с Каначиклм. Он был уверен, что ничего плохого случится с ним уже не может, и поэтому, захватив всего парочку своих пацанов, вооруженных двумя ТТ и одним «Калашниковым», лежавшим в багажнике, приехал к порту, чтобы разрулить все проблемы на месте.

Роман Чавия, владелец кипрской компании «Интермс», по иску которой Беловодский порт был подвергнут процедуре банкротства, приехал в порт рано утром в компании своего племянника Георгия Чавия, которого Великоволжский арбитражный суд назначил временным арбитражным управляющим. Георгий Чавия был довольно молодым человеком лет тридцати с небольшим. За свою жизнь он уже успел побывать фигурантом двух уголовных дел, одно по обвинению в вымогательстве, второе — нанесения вреда здоровью средней тяжести. Еще он успел поучиться в Лондоне, где пытался получить степень МВА, но оттуда его депортировали за драку, и диплом МВА он получил уже в Москве. А совсем недавно он неожиданно окончил курсы арбитражных управляющих, а тут и достойный объект подвернулся.

Дядю и племянника Чавия сопровождали вице–губернатор Петр Шумилов, министр имущественных отношений Калинкин, его зам Мормышкин, курировавший вопросы банкротств, и мэр Беловодска Сабуров. У Сабурова лицо было беспокойное и обескураженное. Известие о смерти Каначика привело его в расстроенные чувства. Он резко ощутил свое одиночество. Он готов был обратиться с призывом к населению города выходить на улицы, и позвонил с этим предложением Резо. Однако вор очень дорожил своим человеком на посту второго по величине города в регионе и понимал, что краевой администрации ничего не стоит выкинуть того из мэров. Поэтому Резо резко остудил пыл и посоветовал пока что стелиться перед губернатором и вылизывать все, что можно. «Главное — дожить до выборов», — так сказал он Сабурову напоследок. Выборы мэра должны были состояться в марте следующего года, то есть примерно через полгода. Сабуров собирался баллотироваться на новый срок.

Сразу же по приезду вице–губернатор повел дядю и племянника осматривать кабинет гендиректора порта. Он открыл перед ними дверь и показал кабинет, где еще вчера сидел бывший гендиректор Пафнутьев.

— Вот, — торжествующе махнул рукой Шумилов, — теперича принимайте дела.

После этого он вручил Чавия–младшему печать и акт сдачи–приема дел. Несмотря на то, что подпись прежнего гендиректора отсутствовала, Георгий подмахнул акт, потом приложил полученную печать и тем самым вступил в должность управляющего портом.

Полпред приземлился в половине десятого, прилетев на персональном Як‑40, в городском аэропорту Великоволжска. Встречать его приехал сам губернатор Агарков вместе со всей региональной верхушкой. В кучке встречающих можно было разглядеть спикера Областной Думы Харченко, вице–губернаторов Кейтеля, Мордашева и Шумилова, еще нескольких простых вице–премьеров, мэра города Аксюту, начальника ГУВД Синельникова и краевого прокурора Маклакова. Отдельного внимания явно заслуживал краевой уполномоченный по правам человека Артур Абрамович Шлифельсон, который приехал встречать полпреда в прокурорском мундире с погонами генерал–лейтенанта.

— Это что такое?!!! — заорал не своим голосом прокурор Николай Маклаков, неожиданно узнав в краевом омбудсмене своего коллегу, — это что, блядь, за маскарад?!!!

— Да, вот, Николай Иванович, чтоб, так сказать, соответствовать моменту, — робко попытался оправдаться правозащитник.

— Я тебе покажу «соответствовать моменту», чучело!!! — орал прокурор, — а ну быстро вон отсюда, чтоб глаза мои не видели!!! И запомни: еще хоть раз увижу в мундире прокурорском — пойдешь у меня по статье за дискредитацию органов!!! Ты меня знаешь!!! Мое терпение лопнуло!! Это последнее предупреждение!

— Ухожу, ухожу, — послушно кивал главный краевой правозащитник, быстро ретируясь, но при этом он никуда не ушел, а лишь спрятался за спинами журналистов, отобранных губернаторским пресс–секретарем Вайнбергом. Отобраны они были буквально накануне, и многие из них узнали о том, что аккредитованы на встречу с полпредом около полуночи, и поэтому откровенно зевали.

В самом начале рабочего дня ленты региональных и федеральных информационных агентств облетела новость о самоубийстве начальника УФСБ по Приволжскому краю генерала Гладышева.

…

Около десяти утра мобильник Брусницына зазвонил необычайно настойчиво для этого времени суток.

— Алексей Евгеньевич, — раздался в телефоне голос с едва заметным кавказским акцентом.

— Он самый, — ответил полковник.