Альмейда шел по ночной улице и был настроен изменить судьбу.

«Сейчас или никогда», — думал идальго, сжимая дьявольский амулет, подарок Родригеса. Последние 25 золотых он бесшабашно истратил вчера, и шелковый кошелек с монограммой был пуст, а на толедском клинке появилось много новых зазубрин.

Холодный ветер с градом заставил прибавить шагу. Заныла рана от индейской стрелы и захотелось глотнуть горячего красного вина с медом.

Альмейда нашел в темноте нужный дом и постучал кулаком в дверь так, как велел Родригес: шесть, шесть и еще шесть раз с двумя долгими паузами.

Прислушался. За дверью послышалась возня. Он понял, что хозяин подзывает собак и шепчет свои заклинания. Зажатый в руке амулет дернулся, словно ожил. Лязгнул тяжелый железный засов. Вслед за полоскою желтого света вышел на холод сам чернокнижник: щуплый, лысый, немолодой, не внушающий почтения, похожий скорее на приказчика в маленькой лавке старьевщика.