Итак, я умерла. Это было ужасно тяжело и невообразимо нам обычным смертным, не говоря уже о том, что я не была к этому готова вовсе. А случилось сие отвратительной холодной весной 1969, очень напоминающей зиму. В России, точнее тогда в СССР, всегда такая весна – холодная, промозглая, местами склизская, скользская и снежная, как зима на Аляске. Я умирала в ужасной гадкой советской больнице всего лишь от пневмонии, правда со мной были мои близкие, сходившие с ума и абсолютно потерянные. Мне было почти 75, и я была еще довольно крепкой, но во всем этом виновата только я одна. Не буду рассказывать о своей жизни, это совсем другая история, скажу лишь, что я наделала очень много ошибок и самая огромная и непростительная из них состоит именно в том, что, когда все мои знакомые, друзья и родственники покидали эту ужасную страну после революции с последним пароходом в 1922 г., я ждала два платья от портнихи и надеялась уехать в Париж с мужем и двумя крошечными детьми, как только они будут дошиты полностью, но они никогда не были дошиты до конца, границы закрыли со всех сторон, и мои несчастные дети остались здесь навсегда.

В молодости я была красива, очень красива, настолько красива, что двоюродный брат императора Николая приударял за мной и вроде даже хотел сделать предложение, а художники-современники мечтали нарисовать мой портрет на рассвете а ля Лорелей, но на рассвете я предпочитала поспать и всем им отказывала, о чем сейчас бесконечно сожалею. Да, и я была талантлива, безумно талантлива, у меня было второе сопрано, я пела на сцене Мариинки, будучи еще совсем юной девушкой, и даже после того, как я вышла замуж и родила двух детей. Но к тому далекому 1922 году все мое окружение уже уехало, а я все еще ждала платья, у меня был муж Алексашка и двое детей – Гулька и Тамарка. Платья я так и не дождалась, границы закрыли и все (как это называлось, «из бывших», кто не успел уехать) остались здесь навсегда мертвыми или живыми, боявшимися любого шороха и почти онемевшими, поскольку у всех стен были уши.

Да, я была именно «из бывших» и лишилась всего в одночасье, скорее из-за своей гордыни, инфантильности, в какой-то степени серости и непонимания действительности, а может быть из-за всеобщего «авось обойдется», никто ведь тогда не верил в победу «пролетариата», и все «наши» думали, что это ненадолго. Сейчас же в своем новом обличии, будучи абсолютно самодостаточной, независимой и хорошо образованной женщиной, я понимаю насколько мои поступки в прошлой жизни были глупыми, примитивными и недалекими. Но мы – выжили, и это единственное, что случилось с нами хорошего. В последствии сына моего, которого я любила больше всех на свете, убили в первый день войны с фашистской Германией, он служил на Брестской границе и был «чертовым» комсомольцем в то злосчастное время, а дочь осталась, вышла замуж за москвича (мы-то были из Питера), сына профессора, который был на 9 лет старше и в будущем стал академиком, и уехала в Москву в свои 18. Там она родила трех детей и думала всю свою жизнь, что все у нее не так уж и плохо, главное затаиться, помалкивать, не болтать лишнее и затереться среди толпы. У нее это очень неплохо получилось, кстати. Я же, после смерти Алексашки, тоже переселилась к ней в Москву, обменяв свои полквартиры, огромной даже по нынешним масштабам, на комнатку. Т.о. через некоторое время мы поменяли Тамаркину 3-х комнатную коммуналку и мою комнатку на 4-х комнатную квартиру в этом же доме в центре Москвы. Все были довольны и безумно счастливы.

Моя глубоко любимая сестра Полина, иммигрировала в Англию, по дороге в эту прекрасную страну, которую, по абсолютно непонятным мне причинам, я обожаю бесконечно (я провела там некоторое время и когда бы я не прилетела позже туда с транзитом, мне всегда кажется, что наконец-то я дома, это не передаваемо!!!), «товарищи» убили ее мужа, он был владельцем киностудии, которая в последствии уже без него назвалась Metro-Goldwyn-Mayer в США, а дочка умерла от рака в свои 16 в Польше. Не думайте, что я пишу эти строки холодным языком, как констатацию факта, реально – я плачу и роняю слезы на клавиатуру прямо сейчас, вспоминая все так отчетливо, как могу себе представить сегодня, по прошествии такого количества лет. Но моя сестра, не взирая ни на что, умудрилась убежать, и она тоже выжила, она, не имея средств к существованию, продав еще ранее все свои фамильные драгоценности, надеясь, что операция поможет дочери, ушла жить в монастырь где-то под Лондоном и проработала всю жизнь сестрой милосердия, по-нашему мед. сестрой. Ее могилу до сих пор не могут найти мои внуки и правнуки, хотя они – единственные выжившие ее наследники, и я, лично, была бы бесконечно счастлива, если бы они смогли получить хотя бы вид на жительство в Британии, именно сейчас и сегодня…

http://meredith-t.livejournal.com/