И.Полуяхтова, И.Володина

Поэт печали и любви

Судьба поэта всегда драматична, история тому порукой. Но среди итальянских поэтов Леопарди не принадлежал к самым несчастливым. Он не был изгнанником, как Данте и Фосколо, и не познал, сколь горек хлеб чужбины. Он не был узником, как Тассо и Пеллико, и хотя отличался слабым здоровьем и часто болел, разум всегда сохранял и не имел приступов безумия или безотчетного страха. Леопарди не познал любви и славы, этих величайших ценностей в жизни каждого поэта. Но он умел находить благословение в отвергнутой любви, а славу ему заменяло признание немногих избранных умов Италии. Не только личная судьба виной тому, что Леопарди стал самым скорбным итальянским поэтом.

Жизнь Леопарди (1798-1837) пришлась на тяжелые времена итальянской истории. Италия в те годы была отсталой окраиной Европы. Страна была раздроблена, экономически не развита, политически несамостоятельна. Первые тринадцать лет XIX века в Италии господствовали французы, а после падения Наполеона и крушения его империи возвратились прежние поработители австрийцы, установив жестокий режим. Но историю тех лет можно рассматривать и в другом свете. Это были годы растущей волны национально-освободительного движения, вошедшего в историю под названием Рисорджименто. Не только скорбь, но и небывалый духовный подъем характеризуют литературу тех лет. Фосколо и Мандзони стремились возродить в итальянцах чувство национального достоинства и дух свободы. У Мандзони была нравственная опора - Бог, в которого он верил с самозабвенностью католика. У атеиста Леопарди не было такой опоры; он был один на один со своим жестоким веком, которому не хотел уступать ни в чем.

В первой половине XIX века не одна Италия переживала тревожные дни. Недаром тогда в литературе возникло явление, получившее наименование "мировой скорби", с которым связывают творчество англичанина Байрона (хотя его родина была тогда самой могущественной державой), австрийца Ленау. Величайший пессимист в мировой культуре, философ Шопенгауэр, был немец. Причина здесь не исчерпывается национальными бедствиями, поскольку настроения "мировой скорби" были близки и Мюссе, и Гейне, и Лермонтову. Это было типичное явление, порожденное расцветом романтизма с его взлетом идеала. Литература эпохи Просвещения конца XVIII века и Французская революция разбудили в умах великие надежды и дух независимости, а социальная действительность лишь казалась обновленной, обманывая чаяния романтиков. Можно понять, почему именно итальянцу Леопарди суждено было стать самым последовательным выразителем этой мятежной скорби. На него свалились сразу все трагедии его века - и национальные бедствия, и личная несчастливая судьба.