Лес стоял в ярком осеннем наряде, радуя глаз разноцветьем красок от багрово-пурпурных до розовато-желтых. Из ближних болот тянуло сыростью. В свежем чистом воздухе явственно чувствовался запах опавшей листвы и сырой после дождя коры осины.

Большой конный отряд длинной вереницей растянулся на узкой лесной дороге. Под копытами коней влажно чавкала грязь. В колеях от тележных колес стояла вода.

Гигантской широкой дугой от полноводного Днестра до верхней Волги раскинулись на южных рубежах Руси холмистые степи, уходившие к обласканным солнцем берегам Сурожского моря

[26]

и лесистым предгорьям Кавказа. Немало племен прошло здесь, направляясь с востока на запад, немало сражений видела эта земля. И по сей день белеют черепа и кости людские в степном разнотравье, напоминая о лихих годах.

На заре нашей эры пришли вдруг в движение народы, жившие за Рипейскими горами

[27]

и на среднеазиатских равнинах. Словно от камня, брошенного в неподвижное озеро, пошли как круги по воде нашествия за нашествием. Что явилось тем камнем? Эфталиты

[28]

, напавшие на Кушанское царство

[29]

, или кочевники жуань-жуани

[30]

, пришедшие из Китая, - неизвестно.

Дивился Святослав, для чего Изяслав нарочным гонцом так спешно к себе вызывает. Иль проведал о неудаче его в Тмутаракани и решил вмешаться. Именно эта мысль и подвигла Святослава без задержки в Киев отъехать.

Изяслав был удивлен. Только что воротился гонец из Чернигова, а за ним следом и черниговский князь появился. Уединился Изяслав с братом и поведал ему о своих печалях:

Зимовал в Чернигове фряжский

[69]

купец Джованни Брага. Был он частым гостем в тереме черниговского князя. Святослав любил послушать вечерами рассказы знающих людей про заморские страны, про обычаи тамошние. Брага за свою жизнь повидал немало городов и земель, сам же был родом из города Генуи.

Проявила интерес к торговому гостю и Ода, когда узнала, что собирается Брага по весне идти донским путем на юг к Тмутаракани и дальше, до Царьграда. Задумала княгиня передать через купца послание Ростиславу, упредить любимого, что опять исполняется на него ее супруг.

Как просохли дороги после весенней ростепели, прибыли в Киев послы венгерского короля Шаламона

[80]

. Возглавлял посольство родной дядя короля Левенте. Речи герцога, свободно владевшего русским, пришлись по душе князю Изяславу.

- Русские князья стремятся к родству с христианскими королевствами. Однако в делах государственных с родством не считаются, странно сие и непонятно, - возмущался герцог. - Уже только то, что королева Анастасия-Агмунда Ярославна

[81]

является родной сестрой киевского князя, вызвало почтение у соседних государей… до недавнего времени.

Когда умер король Андраш, королева Анастасия-Агмун-да вместе с сыном Шаламоном бежали в Германию, опасаясь козней двоюродного брата умершего короля, - Белы

[82]

. Анастасия просила помощи у князя киевского, о том же просил германский король, но князь киевский остался глух к просьбам короля Генриха

[83]

и к мольбам сестры, занятый своими делами. Не русские дружинники, а немецкие рыцари возвели на венгерский трон сына Анастасии, Шаламона.

Теперь сыновья умершего Белы спасаются у польского князя Болеслава Смелого и точат мечи, собираясь биться с Шаламоном за венгерский трон. Польский князь готов помогать им в этом, - Болеслав до рати охоч! А князь киевский, женатый на родной тетке Болеслава, и пальцем не пошевелил, дабы унять воинственных поляков и позаботиться о своем племяннике Шаламоне, который не преследует православных христиан в отличие от Болеслава.

Бесславное возвращение в Киев еще больше прибавило Изяславу мрачного настроения.

Дружина вступила в город под вечер; накрапывал дождь.

У киевлян были хмурые лица - весть о поражении с невероятной быстротой обогнала разбитое войско. Князь ехал на коне, окруженный своими боярами. Ему казалось, что из всех окон и щелей в заборах за ним наблюдают злорадствующие глаза. Не ладились у Изяслава отношения с киевлянами, давно уже не ладились.

На углу горшечной улицы бородатый ремесленник в кожаном переднике злобно бросил во след князю и его свите:

- Затемно ушли, затемно вернулись… У, злыдни!

Ели молча. Сосредоточенно жевали холодную гречневую кашу и хлеб, постукивая деревянными ложками о края глиняных мисок.

На поставце одиноко горел медный светильник, наполненный конопляным маслом, его пламени явно не хватало, чтобы осветить все углы обширной трапезной.

Во главе стола сидел Святослав. По левую руку от него разместились Олег, Давыд и Роман. По правую - грузно восседал воевода Веремуд. Он один не притрагивался к еде, глядя на проголодавшихся князя и княжичей.

На дворе стояла глубокая ночь, никто в Чернигове не ждал возвращения княжеской рати в такое время.

Внезапный отъезд Давыда на Муромское княжение озадачил Олега и Романа. Хотя Давыд накануне отъезда хорохорился и старался казаться веселым, братья видели, что на душе у него невесело. Роман не смог добиться от Давыда ничего вразумительного, с чего это ему взбрело в голову проситься у отца в Муром. С Олегом Давыд и вовсе не стал разговаривать.

Странно вел себя и Святослав. Он простился с Давыдом хмуро и неласково, словно сбывал с рук. Ода вовсе не вышла попрощаться, хотя утро было не такое уж раннее: сборы получились долгие. Уже солнце было высоко на небосклоне, когда обоз и дружина Давыда наконец тронулись в путь.

Слова Святослава, брошенные на прощанье боярину Ингварю, неприятно кольнули Олега.

«Гляди за ним, ведь безмозглый он еще!» - сказал князь.

После победы над половцами под Сновском Святослав повел свою дружину к Переяславлю по следам бегущих половцев.

Переяславская земля лежала в беде: на месте многих сел и усадеб лишь дымились обгорелые развалины. И только города не достались в добычу степнякам. Не зря горожане тяжким трудом копали рвы, насыпали высокие валы, строили из бревен стены и башни. Они спасли от смерти и полона не только самих жителей городских, но и множество смердов из ближайшей округи.

Мал городок Муром, в дремучих вятских лесах затерян. Мимо течет неторопливая Ока. Коль плыть по Оке от Мурома, то за три дня можно до Волги добраться, а за шесть дней - до края волжских булгар, что заняли земли в междуречье Волги и Камы. Водным же путем можно дойти до Ярославля и до Белоозера, что лежит в верховьях реки Шексны, впадающей в Волгу. А если плыть к верховьям Оки, то оттуда недалеко до Курска, где пересекаются торговые пути с Оки, Десны и Дона. Путь этот не близкий, и не всякий купец отважится идти по нему с товаром.

На Оке и городов-то больших нет, в отличие от Днепра и Волги. Вятичи, что живут по Оке, народ недоверчивый, с чужаками неприветливы.

Давыд со своей дружиной и свитой добирался до Мурома без малого месяц. Отряд двигался посуху узкими лесными дорогами. Покуда добирались до Рязани, на всех возах не по одному разу меняли колеса. В Муром въехали поздно вечером. Город встретил своего князя неумолчным собачьим лаем и шумом вековых сосен, наступавших со всех сторон. Дул сильный северо-западный ветер.

Княжеский посадник уступил Давыду свой терем, сложенный из дубовых бревен, единственное двухъярусное здание во всем Муроме. Сам же с семьей перебрался в дом своего тестя, который жил тут же в детинце.