В романе «Лесная крепость» читатель вновь встретится с уже полюбившимися ему героями книги Валерия Поволяева «Лесные солдаты» – с бойцами Красной Армии, ставшими волей судьбы партизанами, и патриотами-подпольщиками. Их ждут тяжёлые бои, гибель друзей и близких, но они верят в то, что враг будет разбит и Победа непременно придёт. В книгу также включены повести, в которых признанный мастер отечественной остросюжетной литературы рассказывает о людях, с которыми ему довелось встретиться в Афганистане, – на войне, которая долго ещё будет отзываться болью в сердцах многих и многих россиян.
Лесная крепость
Если во cне Чердынцев видел дорогу, уходящую к задымленному горизонту, к неровной полосе леса, откуда в любую минуту могли выскочить немецкие мотоциклисты, темные однообразные кусты, обрамляющие не только большаки, но и тропки, в которых не живут птицы, такие кусты растут едва ли не вдоль всех путей-дорог России, и их много, насквозь пропитанных пылью, грязью, бедой, то сон его невольно делался схожим с болезнью.
При виде дорог, кустов, недоброго неба, далёкого леса, облаков, похожих на летящие самолёты, Чердынцеву прямо во сне начинало больно сжимать грудь, он громко кашлял, словно бы пытался вывернуть самого себя наизнанку, до остатка, мучительный кашель этот заставлял его обязательно проснуться.
Проснувшись, Чердынцев некоторое время лежал в темноте неподвижно, вглядывался в потолок землянки, начинал вспоминать недавнее прошлое, людей, в том числе и напарника своего, маленького солдата с великой русской фамилией, стычки с фрицами, различные эпизоды из тяжёлой окруженческой жизни, и ему делалось легче.
Хорошо, что Ломоносов проделал вместе с ним этот путь, не отступился, не нырнул в кусты – лежит маленький солдат в соседней землянке, видит свои сны. В них тоже, наверное, возникают разные картинки из бесконечного пути, который они проделали сюда, в край лесов и болот, от самой границы, хлебнули всего по самое горло – хлебнули, но не захлебнулись, – и путь, который они проделали вместе сюда, им придется когда-нибудь проделать и обратно… Другого не дано.
В груди, там, где сердце, под ключицами, в легких, в животе возникала тяжесть, она давила, давила, здорово давила… Лекарств от неё не было никаких, да и Чердынцев уже знал, что лекарства в таких случаях не помогают, да и не это главное.
Эпилог
Поздней весной сорок четвёртого года от немцев был освобождён небольшой приграничный городок, в котором когда-то располагался штаб отряда, тот самый штаб, в который поздним вечером двадцать второго июня сорок первого года прибыл лейтенант Чердынцев, чтобы отметиться в канцелярии и утром отбыть на заставу, но ранним утром началась война, от здания штаба, собственно, ничего не осталось – одни лишь засохшие головешки.
Дорога, которая вела к некогда нарядному, ухоженному куску земли, любовно обрабатываемому солдатами в зелёных фуражках: тут и розы цвели, и огромные, величиной с капустный кочан георгины, и редисочку с огурчиками здесь выращивали, и даже помидоры у военных огородников вызревали – вкусного сорта «слива», поскольку солнца было более чем достаточно, дорога эта теперь заросла, трава на ней перепуталась, крапива слилась с чертополохом, а чернобыльник с лебедой и кипреем – ни пройти, ни проехать…
И тем не менее к пепелищу осторожно, опасаясь наткнуться на мину либо острую железку, на малом газу пробралась новенькая армейская полуторка с номерами, выведенными белой краской на дверцах кабины, остановилась около чёрных скорбных головешек.
Из кабины выпрыгнул невысокий, с ловкими точными движениями младший лейтенант в пилотке, украшенной жестяной звёздочкой, с тремя орденами на груди, задумчиво обошёл пепелище, вздохнул.
Шофёр, сидя за рулём машины, наблюдал за ним. В конце концов, его дело десятое – крути баранку, и вся недолга. Ему сказали, что он вместе с машиной на несколько суток прикрепляется к младшему лейтенанту Ломоносову и выполняет только его указания, вот шофёр и действовал согласно распоряжению. Поскольку младший лейтенант не приказывал ему вылезать из кабины, он и не вылезает.
