Приключенческая фантастика, герои которой встречаются не только с загадочными доисторическими тварями, пережившими целые эпохи, но и с людьми, нравы которых не уступают нравам доисторических тварей. Повесть «Великий Краббен» вызвала в свое время величайшее неудовольствие советской цензуры, и весь тридцатитысячный тираж этой книги был уничтожен. Это, впрочем, нисколько не повлияло на характер весьма энергичного богодула Серпа Ивановича Сказкина, продолжившего свои веселые похождения и в «Территории греха», и в «Малом из яйца», и в «Последнем капустнике». Встречаются герои Геннадия Прашкевича и с иной, возможно, межзвездной жизнью («Соавтор», «Игрушки детства», «Перстень на три желания»), а рассказ «Я видел снежного человека» примечателен еще и тем, что написан он был автором еще в школе, где-то в самом конце 50‑х годов прошлого века. Но читается до сих пор.
© Прашкевич Г. М., 2015
© ООО «Литературный Совет», 2015
Великий Краббен
Тетрадь первая. Доброе начало
Бывший интеллигент в третьем колене. От Бубенчиково до Симоносеки. Опасности, не учтенные лоцией. Болезнь и отечественные методы лечения. Сирота Агафон Мальцев.
Любовь к «Селге». Корова сироты. Вечерние беседы на островах. «Привет, организмы. Рыба!»
Серп Иванович Сказкин – бывший алкоголик, бывший бытовой пьяница, бывший боцман балкера «Азов», бывший матрос портового буксира типа «жук», кладовщик магазина № 13 (того, что в деревне Бубенчиково), плотник «Горремстроя» (Южно-Сахалинск), конюх леспромхоза «Анива», ночной вахтер крупного комплексного научно-исследовательского института (Новоалександровск) – бывший, бывший, бывший, наконец, бывший интеллигент (в третьем колене), а ныне единственный рабочий полевого отряда, проходящего в отчетах как Пятый Курильский, каждое утро встречал меня одними и теми же словами:
«Почты нет!»
А почте и неоткуда было взяться.
Тетрадь вторая. Львиная пасть
Карты. Желание точности. Русалка – как перст судьбы. Простачок из Бубенчиково. «Свободу узникам Гименея!» Вниз не вверх, сердце не выскочит. Дорога, по которой никто не ходит. Большая пруха. «К пяти вернемся». Плывущее одиноко бревно. Незаконная гречка. «Полундра!»
В свободное время я расстилал на столе истершиеся на сгибах рабочие топографические карты (с обрезанными легендами), по углам придавливал кусками базальта и подолгу сравнивал линии берегов с тем, что запомнил во время долгих маршрутов.
Мыс Рока.
На карте всего лишь крошечный язычок.
А в памяти белые пемзовые обрывы и темный бесконечный ливень, державший нас в палатке почти неделю. Ливень не прекращался ни на секунду, он шел днем и ночью. Плавник на берегу пропитался влагой, Серп Иванович не выдерживал, таскал с берега куски выброшенного морем рубероида; на вонючих обрывках этого горючего материала мы кипятили чай.
Тетрадь третья. Я назвал его Краббен
Успех не доказывают. Островок Уицсанди.
Доисторические загадки мирового океана. Счастливчик Гарвей. Мужчины, русалки, краббены. Профессор из Ленинграда. Ночная клятва. К вопросу о большом риске. Гимн Великому Змею. «Начальник! Где ты нахватался седых волос?»
Успех не доказывают. Успех – он всегда успех.
Походил ли я на человека, которому здорово повезло?
Не знаю, но мысль, что мы с Серпом Ивановичем впервые воочию увидели легендарного Морского Змея, обдавала мое сердце торжественным холодком.
Тетрадь четвертая. Терять необещанное
Второе пришествие. Все для науки. Человек-альбом.
Доисторические гнусли. Серп Иванович не сдается. Кстати, о проездном. Долгий одинокий плач в темной ночи над засыпающим океаном. Сируш, трехпалый, мокеле-мбембе. Как стать миллионером. «Берегись, воздух!»
Вновь загнав нас в пещеру, Краббен не ушел.
За мрачным кекуром слышались непонятные всплески.
Нервно зевнув, Серп Иванович перевернулся на живот. Выцветший тельник на его спине задрался, и на задубевшей коже выявилось таинственное лиловое имя –
Лиля
. Еще более сложная вязь уходила под тельник, терялась под ним. Какие-то хвосты, ласты. Похоже, натруженное тело Сказкина душили и обнимали неизвестные гады.
Тетрадь пятая. Запоздалые сожаления
«Почему это так, начальник?» Ученый совет СахКНИИ.
Опять богодул с техническим именем. Яблоко Евы и яблоко Ньютона. «Как там с базисфеноидом?» Романтики с «Цуйо-мару». Гинзбург против Шикамы. О почте – в последний раз. Приписка.
Глупо стоять перед мчащимся на тебя табуном.
Надо или уходить в сторону, или вставать во главе табуна.
К сожалению, встать перед Краббеном я не мог. К еще большему сожалению, мы вообще не смогли больше обнаружить Краббена, хотя я заставил матерящегося рыжего пилота («Скоро световой день кончится!») дважды дать круг над океаном на пространстве от Камня-Льва до вулкана Атсонупури.
