Звёзды усеяли беспросветную тьму — словно Создатель, разбив ветровое стекло своего автомобиля, не позаботился остановиться и убрать осколки.

Это — пропасть между вселенными, холодные расселины пространства, где не встретишь ничего, кроме шальной молекулы, заблудших комет и…

…Но кольцо тьмы потихоньку сдвигается, глаз вновь ощущает перспективу, и то, что раньше казалось внушающей благоговейный трепет звездной бездной, превращается в лежащий под покровом тьмы мир, а звёзды — в огни того, что с большой натяжкой можно назвать цивилизацией.

Ибо неспешно скользящий куда-то вниз мир есть не что иное, как Диск, ровный, круглый, который плывет сквозь пространство на спинах четырех слонов, что стоят на панцире Великого А’Туина, единственной черепахи, фигурирующей в диаграмме Хертшппрунга-Рассела, на панцире длиной в десять тысяч миль, запорошенном ледяным крошевом погибших комет и покрытом вмятинами от метеоритов. Никто не знает изначальной причины этого явления — быть может, потому, что причинам этим несть числа.

Прошло 2 недели. Обряды и церемонии, свершаемые в должное время, хранили мир под небесами и не давали звездам сойти с орбит. Поистине удивительно, на что способны обряды и церемонии.

Внимательно оглядев себя в зеркале, новый царь нахмурился.

— Из чего оно сделано, что оно такое мутное? — спросил он.

— Из бронзы, ваше величество. Из полированной бронзы, — пояснил Диос, передавая царю Цеп Милосердия.

Солнце вставало — только это было не прежнее священное светило, а просто сгусток раскаленного газа. Фиолетовая ночь пустыни поблекла в жарких лучах этого гигантского паяльника. Ящерицы попрятались по расселинам скал. Сидя в скудной тени того, что осталось от пустынных колючек, и высокомерно озирая окрестность, Верблюдок вновь принялся за жвачку, попутно извлекая квадратные корни из логарифма при основании семь.

Теппик и Птраси в конце концов пристроились в тени, падающей от невысокой скалы, и молча, мрачно разглядывали колышущееся над скалами марево.

— Не понимаю, — сказала Птраси. — Ты хорошо посмотрел?

— Это же целая страна! Ведь не может она взять и провалиться сквозь землю!

Теппик ожидал — но чего именно?

Быть может, смачного удара о скалу. Может, — это было верхом ожиданий, — что перед ним, как раньше бывало, вновь откроется вид на Древнее Царство.

Зато холодного, сырого тумана он никак не ожидал.

Сегодняшняя наука доказала, что существует гораздо больше измерений, чем традиционно признанные четыре. Ученые утверждают, что миру это ничем не грозит, так как сверхизмерения очень малы и замкнуты сами на себе, а поскольку реальность носит фрактальный характер, большая часть её тоже надежно укрыта внутри самой себя. Это означает одно из двух: либо во вселенной куда больше чудес, чем мы способны постичь; либо ученым просто нравится придумывать разные штучки. Последнее наиболее вероятно.