Линкольн Чайлд выражает глубокую благодарность Брюсу Свенсону, доктору медицины Браю Бенджамину, доктору медицины Ли Сукно, Айрин Содерлунд, Мэри Эллен Микс, Бобу Винкотту, Серджио и Миле Непомукено, Джиму Кашу, Крису Янго, Джиму Дженкинсу, Марку Менделю, Жюльетт Кверленд, Хартли Кларку и Денису Келли за дружбу и помощь в технических и прочих вопросах. Благодарю также мою жену за любовь и неизменную поддержку. Особая признательность — моей бабушке Норе Кьюби, послужившей для меня настоящим источником вдохновения. Художник, писатель, археолог, биограф Остина Генри Лайарда, исследователя Ниневии, человек, обладавший смелым и независимым духом, бабушка с раннего детства заразила меня любовью к археологии и сочинительству. Она работала на раскопках в таких дальних краях, как Масада и Камелот, и даже занималась археологией на заднем дворе у себя в Нью-Гэмпшире. Уже десять лет, как бабушки нет с нами, но, работая над этой книгой, я постоянно ощущал ее присутствие.

Дуглас Престон благодарит Уолтера Винингса, представителя компании, организовавшей конную экспедицию по пустыням, каньонам и горам в поисках Семи Золотых городов; Ларри Барка, капитана «Изумрудного солнца», судна, на котором мы совершили незабываемое плавание по озеру Пауэлл; Фореста Финна, отыскавшего свой собственный затерянный город; общество «Тополиное ущелье» в Нью-Мексико и Тима Максвелла, председателя правления этого общества. Благодарю также мою жену, Кристину, и моих детей, Селин, Алетию и Айзека. Я еще раз хочу выразить безграничную любовь и признательность двум людям, благодарность которым никогда не будет достаточной, — моим родителям, Дороти и Джерому Престонам.

Мы благодарим Рона Блоума и Дайан Эванс, сотрудников лаборатории реактивных двигателей НАСА, чья статья помогла нам понять, каким образом космический радар применяется для поиска древних дорог. Приносим свои извинения за отталкивающий образ Лиланда Уоткинса, который всецело является плодом нашей фантазии. Разумеется, ни Лиланд Уоткинс, ни Питер Холройд никогда не работали в НАСА. Выражаем также глубокую признательность Фаруху эль-Базу, директору Центра дистанционного зондирования Бостонского университета, за разъяснение многих технических аспектов; благодарим Юриса Заринса, археолога, открывшего затерянный город Юбар в Южной Аравии.

Мы бесконечно признательны Бонни Майер, которая несколько раз прочла рукопись и дала нам множество ценнейших советов. Благодарим также Эрика Симонофф и Мэтью Снайдера за помощь, консультации и поддержку. Особая признательность — Морту Янклоу, поделившемуся с нами удивительной и трогательной историей, имеющей непосредственное отношение к нашей книге. Благодарим Клиффорда Ирвинга, давшего нам немало полезных советов, и Кима Гэттона, любезно посвятившего нас в секреты скалолазания. Благодарим Бетси Митчелл, Джеми Ливайна, Джимми Франко, Морин Эджен и Лари Кирсбаум — за то, что они верили в нас. Отдельное спасибо Деби Элфенбайн.

Спешим также напомнить, что все связанные с археологией и антропологией ошибки и неточности могут быть оправданы лишь тем, что «Золотой город» — художественное произведение, что предоставляет свободу авторскому воображению.

Выныривая из Санта-Фе, недавно отремонтированная дорога устремлялась через кедровую рощу на запад. Янтарное солнце почти скрылось за тучами, и на заснеженные вершины гор Джемес серым покрывалом упала вечерняя тень.

Нора Келли гнала раздолбанный «форд» меж зеленых холмов и пересохших болот. Миновав Бакмановскую трясину, она оказалась в местечке под названием Кроличьи Норы, где некогда действительно водились кролики. Впереди, над самыми верхушками деревьев встала сияющая радуга, а еще спустя мгновение Норин автомобиль промчался мимо аккуратно подстриженных газонов. Вращающийся поливочный фонтан равномерно разбрасывал струи воды, пронизанные лучами заходящего солнца. Выше, на холме, виднелся местный гольф-клуб, внушительных размеров здание с расписанными под кирпичную кладку стенами. Нора отвернулась.

«Форд» продребезжал мимо скотного двора на дальнем конце поселка Фокс-Ран, и дорога внезапно растеклась морем грязи. Нора скользнула взглядом по шеренге ветхих почтовых ящиков с грубой, полустертой надписью на одном из них: «Ранчо "Лас-Габрильяс"». Воспоминания о летнем дне двадцатилетней давности вихрем пронеслись у нее в голове. Она стояла на солнцепеке с ведерком краски в руках и наблюдала, как отец работает кистью. «По-испански «габрильяс» означает "клоп-водомерка"», — пояснил он тогда. А еще испанцы так называют созвездие Плеяд. Россыпь далеких светил похожа на водяных насекомых, разбежавшихся по гладкой поверхности пруда. «Черт с ними, с коровами, — вновь донесся до нее голос отца, старательно выводившего корявые буквы. — Я купил это ранчо ради звезд».

Дорога опять пошла вверх. Нора слегка притормозила. Солнце закатилось, и высокое опустевшее небо стремительно темнело. Посреди долины маячил обветшалый дом с заколоченными окнами. За ним притулились серые амбары и загоны для скота. Ранчо, некогда принадлежавшее семейству Келли.

В течение последних пяти лет здесь никто не жил. Не велика потеря, сказала себе Нора. Щитовой дом, изготовленный еще в середине пятидесятых, начал разваливаться на части до того, как она успела вырасти. Отец вложил все свои сбережения в землю.

Институт археологии Санта-Фе располагался в низине между предгорьями Сангре-де-Кристо и самим городом. Ни один из его многочисленных музеев не предназначался для свободного посещения, а в аудиториях проводились исключительно спецсеминары для избранных аспирантов и коллоквиумы. Количество преподавателей, как приглашенных, так и постоянных, значительно превышало количество слушателей. Студенческий городок раскинулся на территории в тридцать акров среди ухоженных садов. Его невысокие здания окружали рощицы абрикосовых деревьев, клумбы пестрели разноцветными тюльпанами, а заросли сирени исходили густым благоуханием.

Деятельность института была посвящена исключительно научным изысканиям, археологическим экспедициям и сохранению редких находок. Принадлежавшая ему коллекция предметов быта и домашней утвари индейцев американского юго-запада не знала равных во всем мире. Располагавший немалыми средствами и крепко державшийся традиций, институт вызывал в профессиональной среде смесь уважения и зависти.

Проводив глазами последнего студента, покинувшего аудиторию, Нора собрала свои заметки и сложила их в огромный кожаный портфель. Сегодня она провела последнее занятие семинара по теме «Исход племени анасази из каньона Чако: причины и обстоятельства» и вновь поймала себя на мысли о том, насколько необычно ведут себя студенты их института.

Они никогда не шумят и внимают преподавателям с таким благоговением, словно никак не могут поверить в привалившее им счастье оказаться в стенах этого святилища науки.

Выйдя из прохладного вестибюля на яркий свет, она медленно побрела по усыпанной гравием тропинке. Утренние лучи ложились теплыми золотистыми отблесками на стены институтских зданий. Вдали, среди гор, собирался грозовой фронт, свинцово-серый снизу и ослепительно белый сверху. Глянув в ту сторону, Нора болезненно поморщилась от боли в помятой шее, и, пока она растирала больное место, солнце накрыла темная тень.

Мюррей Блейквуд, директор Института археологии Санта-Фе, повернул к Норе косматую седую голову. Как обычно, на лице его застыло выражение отстраненной вежливости, взгляд внимательных глаз оставался холоден, а руки праздно покоились на палисандровом столе.

Мягкий свет лился на ряды стеклянных кубов с заключенными в них экспонатами из музейной коллекции, красовавшимися вдоль стен директорского кабинета. Прямо за столом шефа сверкал золотом алтарный створ семнадцатого века, обнаруженный в Мексике, на стенде напротив пестрело затейливым узором вытканное вручную одеяло, некогда принадлежавшее вождю племени навахо. Возможно, во всем мире сохранилось лишь несколько подобных артефактов. Обычно Нора не могла отвести от них глаз, но сегодня не удостоила даже мимолетного взгляда.

— Вот этот район. — Она извлекла из своего необъятного портфеля карту плато Кайпаровиц и развернула на столе. — Взгляните, я пометила те места, где сейчас ведутся раскопки.

Блейквуд молча кивнул. Нора набрала в легкие побольше воздуха. Для того чтобы произнести следующую фразу, ей пришлось призвать на помощь всю свою смелость.

— Где-то здесь скрывается древний город Квивира, который тщетно искал Коронадо, — выпалила она. — Посреди этого лабиринта каньонов на плато Кайпаровиц.

Ее унылый взор блуждал по захламленной берлоге брата. Действительность успела превзойти кошмарные воспоминания о временах предыдущего визита. Гора немытой посуды, знакомая еще с прошлого месяца, угрожающе накренилась из раковины и, казалось, была готова обрушиться от малейшего прикосновения. Тарелки, служившие ей основанием, обросли слоем зеленой плесени. Судя по пирамидам картонных коробок, высившимся около переполненного мусорного ведра, обитатель квартиры питался в основном пиццей и едой, доставленной из китайских ресторанчиков. Дряхлый диван и потертые кресла скрывались под завалами старых журналов и газет. Проигрыватель, заживо погребенный на столе под кучей грязных свитеров и носков, как ни странно, ухитрился сохранить работоспособность, и из его динамиков даже пробивалась мелодия «Comfortably Numb» в исполнении «Пинк Флойд». Наткнувшись взглядом на полку с заброшенным аквариумом, чья вода успела принять темно-коричневую окраску, Нора поспешно отвела глаза в сторону. Предположение об участи, постигшей несчастных рыбок, заставило ее вздрогнуть.

Сопение и покашливание, раздавшееся за спиной гостьи, напомнило о существовании самого хозяина жилища. Обернувшись, Нора уставилась на Скипа. Брат с отсутствующим видом растянулся на ветхой оранжевой кушетке, закинув длинные ноги на ближайший стол. Лоб его, как и в детстве, обрамляли бронзовые кудри, лицо оставалось по-юношески свежим. Если бы не замурзанная одежда и обиженное выражение лица, придающее ему сходство с капризным мальчиком, в очередной раз подумала Нора, из него бы получился настоящий красавец. Как и обычно, ей не без усилия пришлось напоминать себе о том, что Скип давно уже вырос. Год назад он окончил Стэндфордский университет и теперь предавался полному безделью. Самой Норе казалось, будто с тех пор, как она нянчилась со своим непоседливым, никогда не унывающим братцем, подчас сводившим ее с ума своими проделками, прошла всего неделя. Больше Скип не сводил ее с ума. Он всего лишь служил источником постоянных тревог. Шесть месяцев назад умерла их мать, и брат быстро переключился с пива на текилу. На грязном полу уже стояло не менее дюжины пустых бутылок, а Скип, мрачно нахмурившись, вылил содержимое еще одной в глиняную кружку. Из бутылки вывалился крошечный желтый червячок. Брат осторожно достал его и положил на поднос, рядом еще с несколькими точно такими же, высохшими и сморщенными.

— Гадость какая, — пробормотала Нора.

— Жаль, что ты не оценила моей маленькой коллекции беспозвоночных, — усмехнулся Скип. — Если бы я раньше понял, какая это занятная штука — биология, никогда не занялся бы физикой.

Дотянувшись до одного из ящиков стола, он извлек оттуда длинный, плоский лист фанеры и с ухмылкой вручил сестре. Нора вытаращилась на некое подобие энтомологической коллекции, где вместо бабочек на булавках крошечными коричневыми запятыми скорчились несколько десятков мескалевых червячков.