Они всего лишь хотели сыграть в ролевую игру. Воссоздать великую битву далекого прошлого. Но – что-то случилось. Прошлое само настигло их и стало реальностью. Вихри времени забросили людей нашего столетия в кровавую эпоху царя Ивана Грозного. В страшные годы опричнины и бесконечных войн с Ливонским орденом. Здесь надо уметь сражаться. Здесь надо учиться выживать…
Пролог
Речушка со вкусным названием Осетр делала здесь широкую петлю, огибая луг и подмывая высокий, поросший соснами берег. Над водой, рядом с небольшим песчаным пляжем, тянулся на несколько метров, чуть не до самой стремнины, трамплин: длинное сосновое бревно, поверх которого накрепко приколочена доска в ладонь толщиной. Вокруг пахло смолой, хвоей, дымом и чуть кисловатым печеным мясом.
Самый аппетитный аромат тянулся от небольшого костерка. Точнее, от россыпи углей, над которыми на сверкающих сталью шампурах запекалось порезанное щедрыми ломтями мясо. В двух шагах от костра лежал широкий ковер, на котором сидела, поджав под себя ноги, молодая женщина, голубоглазая и курносая, в белом шелковом бюстгальтере с тонкими кружевами поверх упругих чашечек и свободных шелковых трусиках. За ее загорелые плечи опускалась длинная русая коса, а в руках женщина держала толстую книгу в кожаном переплете, с тисненым на обложке золотым православным крестом – молитвенник.
– И-и, эх! – жалобно скрипнула доска трамплина, и спустя секунду послышался громкий плеск. Потом новый всплеск, но уже более тихий. – Эх, хорошо!
Из реки на пляж вышел гладко выбритый мужчина лет тридцати в полотняных трусах со свисающими вперед завязками, заменяющими резинку, упал на песок:
– Ух, какой горячий!
Часть первая
Люди меча
Глава 1
Август
Август тысяча пятьсот пятьдесят пятого года выдался жарким. Испугавшись раскаленного солнца, облака сбежали куда-то на далекий север, и на всем небосклоне не имелось ни единого пятнышка, которое посмело бы испачкать идеальную голубизну. Даже птицы, боясь испепелиться на лету, днем прятались куда-то в кроны, не желая рисковать жизнью ряди нескольких мошек, и вместе с ними до вечерней прохлады отсиживался ветер, а потому нигде не шевелилось ни листика, ни веточки и в воздухе над бескрайней водной гладью висела абсолютная тишина. Казалось, в этом малом уголке планеты создалась особенная, своя собственная прозрачно-голубая вселенная. Голубизна сверху, голубизна снизу, и два солнца напротив друг друга – как вдруг раздался звонкий девичий смех, легкий плеск и, разрушая совершенную картину, во все стороны побежали волны.
– Боже мой, как хорошо! – девушка тряхнула головой, позволяя волосам растечься в разные стороны, после чего повернулась на спину и тихонько поплыла от берега. – Поверить трудно, что хоть где-то может быть не жарко… Жаль, что в твоем замке нельзя поставить кондиционера.
– Что такое «кондиционер»? – поинтересовался с берега худощавый, гладко выбритый скуластый мужчина в белой батистовой сорочке с широким отложным воротником, пурпурных бархатных кальцонах, едва доходящих до колен и высоких сапогах из тонкой кожи.
– Это такая машинка, которая превращает тепло в холод, – девушка остановилась, подняв голову над водой. – Ну же, иди сюда, ко мне! Остынешь хоть немного.
– Не хочу, – мотнул головой мужчина. – Прикажу в замке кадушку наполнить.
Глава 2
Каушта
Банька у опричника на этот раз оказалась неудачной. Протоплена слабо, вода не то чтобы холодная, но и не горячая, пара нет. Девок, спинку потереть – ни одной. Только и удовольствия, что окатиться от насевшей за долгий путь пыли, на выпить с хозяином еще по чуть-чуть «беленькой». А потом еще чуть-чуть, и еще… И кончилось все это тем, что проснулся он лежа голым поперек кровати, оказавшиеся в тени ноги и голову приятно холодило, а попавший под утренние лучи живот словно полыхнуло огнем. А голова…
Осторожно удерживая ее на плечах и избегая резких движений, Росин поднялся, оделся, спустился на первый этаж и вышел на плечо:
– Семен, – окликнул он своего холопа, достающего воду из колодца. – Седлайте, сейчас дальше двинемся.
– А что так рано, Константин Алексеевич? – услышал он молодой женский голос, оглянулся и приложил руку к груди, поскольку кланяться побоялся:
– Благодарствую за все, хозяюшка, но поря нам отправляться.
Глава 3
Фогтий Витя
Зализа самолично проводил старого знакомца до безымянного ручья у ливонской деревни Трески, за которой стояла епископская застава. Возможно, предосторожность была излишней – но опричнику не хотелось, чтобы кто-то проявил излишний интерес к тому, куда и зачем направляется тульский помещик со своей свитой. А ну, к литовцам решил перебежать? Подметных писем литовский князь и польский король ноне немало знатным людям отправляют. Присутствие же государева человека, едущего бок о бок с боярином, сразу решало все вопросы – значит, нужно так. К царским делам лишнего интереса лучше не проявлять.
У мостка опричник остановился, съехал с дороги к рано пожелтевшей акации.
– Доброго пути тебе, Константин Алексеевич.
– До встречи, Семен Прокофьевич, – кивнул Росин. Он хотел было напомнить Зализе про необходимость спуститься с баженовской ладьей по Луге до Куземкино, про то, что к пятнадцатому сентября драгоценный груз должен быть в Гапсоле, но вовремя сдержался: ни к чему такие вещи говорить при лишних ушах. А потому просто кивнул на прощение и пнул пятками бока своего мерина.
Конь, гулко стуча копытами по жердям пошел через ручей прямо на ливонского пикинера, устало привалившегося к перилам и не столько держащего свое копье, сколько висящего на ней. Воин, одетый в потертую кирасу, с завистью смотрел на всадников, путешествующих в одних рубахах, и молча обливался потом. А навстречу путникам из тени клена поднялся другой воин – усатый, в шапке с широкими полями, похожей на ковбойскую шляпу, но только выкованную из железа и украшенную длинным петушиным пером, в кирасе с узорчатым воронением, бордовых кальцонах до колен, серых чулках и черных туфлях с большим бантом. На боку болтался длинный тяжелый меч, едва не волочась ножнами по земле. Видать, не просто служивый, а породистый рыцарь из местных – крестоносцы дерптскому епископу не служили.
Глава 4
Можжевеловый остров
– Все мужики, баб долой отсюда, детей во двор, разговор серьезный! – увидев, как скрылся за поворотом дороги последний из росинских мальчишек, развернулся от окна Кузнецов. – Лафа кончилась, пора работать.
– А что такое? – захихикали некоторые из взятых в замок девок. – Чего это вы тут замышляете?
– Я сказал: все бабы – вон отсюда! – рявкнул Виктор и грохнул кулаком по столу. – Кому неясно?!
Хихиканье стихло, разодетые в парчу и бархат сервки потянулись к дверям, зовя за собой детей. Мужчины тоже насторожились, усаживаясь за стол.
– Так уж и все бабы? – тихо поинтересовалась Неля.
Глава 5
Чушка епископа
Аренсбург ничем не отличался от прочих городов Европы. Такие же глинобитные дома – деревянный каркас, замазанный перемешанной с навозом и соломой глины, оштукатуренный снаружи и изнутри, такая же вонь на улицах, куда жители выливали содержимое ночных горшков и ваз, а многочисленные лошади потом добавляли сверху свои кучи и лужи. Затянутые вычищенной рыбьей кожей окна, делающие фасады похожими на лица с многочисленными бельмами, низкие вывески с изображенными на них сапогами, коврижками, иголками и молотками, многочисленные лавки с широко распахнутыми дверьми.
Впрочем, одно отличие все-таки имелось – улицы Аренсбурга оказались не в пример шире обычных для западной Европы щелей, в которых с трудом разъезжались две телеги, но уже не могли протиснуться мало-мальски приличные кареты. Хотя, может быть, это же являлось и недостатком – улицы были широки потому, что размеры города не ограничивались снаружи крепостными стенами. Впрочем, главной защитой Аренсбурга являлось холодное Балтийское море и нищета города: плыть в такую даль ради его разграбления являлось делом… нерентабельным. Пара тысяч населения столицы не смогли бы насытить крупный воинский отряд – а мелкий рисковал получить жесткий отпор со стороны епископского войска и отрядов живущих близи от города дворян.
Зато в городе имелся порт и, соответственно, несколько постоялых дворов. Витя Кузнецов выбрал тот, на вывеске которого были намалеваны большая кровать и порхающая над ней жаренная курица: именно то, чего больше всего хотелось сейчас получить усталым путникам.
– Хозяин! – толкнув дверь, сразу потребовал фогтий. – Мне нужна лучшая комната и чистое белье. Ты знаешь, что такое белье?
– Да, господин, – ответила ему дородная женщина во влажном переднике поверх длинных, до пола, юбок, и одном лишь чепце на голове.