Он пришел из нашего мира... Его называли... ВЕДУН!
Уральские горы таят в себе много тайн. Про многие из них смертным лучше не знать. Увы, судьба заставила ведуна испытать на себе все то, о чем люди знают только из легенд. Не имея мастерства кузнеца, знаний чародея и отваги русского воина — не стоит тревожить покой обитателей гор. Как тех, кто живет на земле, так и тех, что скрываются в ее недрах...
Дорога к дому
Снег далеко вокруг зеленого идола Итшахра был почти сплошь истоптан, перемешан с сажей и золой, из-за чего он приобрел серый цвет подтаявшего городского сугроба. Ровная площадка у ног бога смерти оказалась намного чище — но и здесь на старательно подметенном камне лежали три ровные кучки подернутых белым налетом углей. Ведун присел на колено, опустил руку, не забывая настороженно оглядываться по сторонам. Ладонь ощутила безнадежный влажный холод — огонь погас минимум полдня назад.
Олег выпрямился, с облегчением покачал головой:
— Проклятый Аркаим! Обманул. Опять обманул. Решил поиздеваться, нервы помотать. Старый перечник…
В памяти всплыл сладострастный рассказ колдуна: «…Вспорол я им обоим животы, выпустил кишки и велел связать между собой, после чего их гоняли плетьми по кругу, пока они не упали. Затем я велел раздробить им камнями руки и ноги, после чего порезать на мелкие кусочки, начиная со ступней…»
Законный правитель Каима смаковал все подробности кровавой казни, как истинный знаток — редкое выдержанное вино. Трудно было не поверить. Однако же нигде вокруг вырезанного в камне истукана ведун почему-то не обнаружил ни единого темного пятнышка.
Ужин у костра
На само жертвоприношение пленника никто не позвал. Либо старейшина решил, что недостоин раб присутствовать на священнодействии, либо просто забыл в праздничных хлопотах. Посему бой барабанов, вой труб, песни, мычание быков Олег слушал, сидя в углу своей деревянной тюрьмы. Потом на улице стало заметно тише — хотя временами и раздавались отдельные выкрики, а один раз ведун явственно услышал звон мечей. Наконец в дверь что-то бухнуло, она отворилась нараспашку — вниз заглянул Миргень-Шагар в ярко-красном халате и такой же шапке, захлопал уродливой пастью:
— Вылазь, кулой, старейшины ждут. Давай быстрее! Шевели окорочками. — От охотника за версту несло кислым самопальным пивом. Видать, веселье шло полным ходом, и именно сейчас где-то неподалеку хмельные туземцы опустошали бочонки с брагой. — Да топай же!
Прихватив пленника за шкирку, Миргень-Шагар заспешил между юртами, свернул направо, метров сто отмерил по тропе меж стройных сосен и начал подниматься по извилистой дорожке среди скал. Минуты три — и они оказались на обширной скальной площадке довольно высоко над поселком. Здесь полыхало сразу пять костров, над тремя из которых запекались мясистые туши то ли кабанов, то ли еще кого такого же размера. Ближе к обрыву столпились мужчины. Они гудели, словно рой шершней, рыгали и по очереди опрокидывали в себя вместительные деревянные ковши. Женщины собрались у горного склона. Вели они себя куда тише, но бочонки и ковши имелись и на их стороне. Если это было жертвоприношение, то здесь же где-то стояли и идолы. Их Середин, к сожалению, не разглядел. В нос ему ударил аромат жареного мяса — и желудок прыгнул вверх, застряв где-то под горлом. Почти неделя без еды, после чего его кормили одним молоком, дала о себе знать. Голод заставил сердце биться часто-часто, словно от приступа всепоглощающей любви, глаза не могли оторваться от прочных бронзовых вертелов, слух воспринимал только шкворчание сала, равномерно капающего на угли.
— Проклятье, — сглотнул Олег. — Лучше бы меня удавили сразу.
Он даже не заметил, как охотник, толкнув его к старейшинам, отошел к мужской компании.
